Оправа для бездны

— А кто же я? — сделала недоумевающее лицо Айра.

— Девка приблудная, — сплюнула Зия и повернула коня к воротам мрачного здания.

Айра с трудом сползла с лошади, но Лега сына ей не отдал и отнес Тира наверх сам. Айра вслед за ним по ступеням почти ползла. Очень бы удивился воин, если бы увидел, как хмель слетел с колдуньи, едва закрылась за ним дверь. Она тут же метнулась к спящему сыну, долгие мгновения гладила его лицо, прислушивалась к дыханию, затем начала собираться. Застегнула перевязь, вставив в нее оба меча — прямой гиввский и кривой, подарок Чаи. Повесила на пояс нож, набросила на плечи мешок с запасом еды на пару дней, выудила из-под ложа черный осколок и сунула его в сапог. Затем подхватила одеяло и завязала его концы узлом, чтобы нести Тира. Поймала пальцами конец стягивающих горло нитей и рванула их в стороны. Словно пакля вывалилась у нее из ушей. Струна, стягивающая руки и ноги ее, лопнула. Молния ударила в голову и загрохотала, изгибая в напряжении кости. Упала Айра на колени, хрипя и отплевываясь кровью. Затем поднялась, размазала кровь по лицу и рукам, натянула стеганый рваный халат и села ждать. Сила к ней вернулась. Окатила валом до ночного неба, но не сбила с ног, а покорно замерла возле них.

Ждать пришлось недолго. В стороне замка замелькали факелы, раздались крики и зазвенело оружие. Во дворе что-то закричал Зеес, ворота распахнулись, и сотня выкатила на улицу.

— Десяток воинов остались в здании, — прошептала Айра, стоя возле узкого окна, и сама же добавила: — А также Зия, Ноя, Айдара, Зерта и Чая. Пожелаю им крепкого сна.

Тир заворочался на ложе и засопел, сжимая маленькие кулачки.

— Не спеши, — прошептала Айра, оглянувшись. — Подожди, мой мальчик. Уже скоро.

Она сплетала сонное заклинание ровно до того мгновения, пока по улице мимо особняка не пошли первые мертвые. Порубленные мечами и пронзенные копьями, на северо-восток из Дуисса потянулись первые, кто не сумел пережить эту ночь. Значит, и Айре пришло время прощаться с Дуиссом, власть над которым захватывал Лек. Старый тан, Кирас и братья Лека неминуемо должны были стать юрргимами и погибнуть.

«Прощай», — прошептала Айра ночному городу, в очередной раз обливающемуся кровью.

— Прощайте, — прошептала Айра провалившимся в глубокий сон сторожам. — Прощай, — бросила последний взгляд в сторону крепости и удивилась сама себе, словно вместе с последней шаманской плетью выдернула из себя и незаживающую боль. Даже обиды не осталось в сердце.

Сонный Тир приник к матери, толстый халат запахнулся поверх его спины, превратив Айру в нелепого толстяка, вымазанного в крови. Тяжелая воротина заунывно заскрипела за ее спиной, и колдунья влилась в ряды бредущих на северо-восток мертвецов. Туда же, куда призывал неизвестный чужой голос сердце ее маленького сына.

Часть третья Кессаа

…И когда они пришли туда, откуда слышался зов, то увидели, что зовущего их нет. И увидели источник, который не исторгает наружу, а всасывает в себя, и поняли, что будет он сосать, пока не лопнет сокрытый под ним сосуд или не пересохнет земля, окружающая его…

Хроники рода Дари, записанные Мариком, сыном Лиди

Глава 1 Ласка

Непривычно было Марику в ладье плыть. И в лодке-то сидеть не приходилось: к чему были лодки на Мглянке, которая и полсотни локтей не достигала в самом широком месте, а уж в ладье днище сапогами топтать — вовсе чудным делом показалось. Хорошо, хоть плавать еще в отрочестве научился, омуты мглянские на спор переныривал, а то вовсе бы покой потерял, прочувствовав, что не один десяток локтей зеленоватой глубины под килем. Деревяшка под ногами, а под ней пропасть непроглядная. Впрочем, в первый же день привык Марик к реке, да и как было не привыкнуть — ведь ладили репты с рекой: каждый поворот ее знали, каждую мель именем окликали. Да и река ладью несла течением бережно и не спорила с веселыми потешками, которыми нетерпеливые репты каждый взмах весел отмечали, каждое хлопанье паруса значили. В первый же день привык к реке и ладье Марик, а на второй — заскучал, хотя от берегов, лесами непроходимыми заросших, глаз не оторвать было. Но уж больно томиться молодое тело в бездействии не хотело, а мечом или глевией на корме размахивать — ни теснота, ни взгляды рептские прищуренные не позволяли, хоть и рассматривали они большей частью тот морок, что Кессаа на Насьту накинула. Видно, не одному Вегу стройная дучка на глаз легла.