Оправдание капитализма в западноевропейской философии (от Декарта до Маха)

В основе экономического миросозерцания Юма лежит, как мы отметили, динамическая оценка мануфактурного предприятия. Мануфактурное предприятие есть нечто, слагающееся из вечно изменчивых элементов, нечто, постоянно преобразующееся и переходящее с места на место. «Безличный характер верховного руководителя обозначается необыкновенно ярко: этому руководителю безразлично не только, что производить (сукно, бумагу или шелковые ткани), но и как производить, с каким рабочим персоналом. Сегодня труд лондонского квалифицированного рабочего, завтра китайца, «довольствующегося поденной платой в три полупенса»[39] одинаково может быть использован в интересах успеха мануфактурного производства.

Позиция философского скептицизма, занятая Юмом, отвечает именно подобному представлению о капиталистическом организме.

Все относительно. Мы не можем говорить ни о каких строго постоянных явлениях и величинах. Нет никакой субстанции, не только материальной – как доказал еще Беркли, – но и духовной. Правда, существует божество, но божество это – высшая абстракция «безличного руководителя», освобожденного от своих «мелочных забот». Оно слишком далеко от мира. Бог Юма – понятие деистическое. Мир, так сказать, предоставлен самому себе. Правда, безусловно не отрицается и существование внешнего мира вне воспринимающей и мыслящей личности. Но что можно сказать о независимо от нас существующей «материи»? только одно: в основе внешнего мира лежат какие-нибудь неведомые силы», какое-то таинственное ничто.

«Между Беркли и Юмом нельзя не заметить огромного сходства. Для Беркли внешнее существование является чем-то совершенно непонятным, даже бессмысленным (так как мы ведь не имеем ничего, кроме представлений, и представления могут существовать только в уме и могут быть только созданием ума). Юм, если и признает такое существование, то считает его совершенно непостижимым и скорее даже не действительным бытием, а какою-то тенью. Для Беркли esse = percipi. Нечто подобное этому взгляду мы находимъ и у Юма». И Иодль[40], мнение которого мы привели[41], цитирует слова Юма: «нет ни одного представления и ни одного восприятия их тех, которые имеются в нашем сознании и в нашем воспоминании, которое не было бы представляемо, как существующее. Но ясно, что представление о существовании не может быть получено ни из какого особого восприятия, которое сознавалось бы нами отчетливо на ряду с другими объектами. Оно является не чем иным, как самим сознанием восприятия и представления объекта. Просто думать о чем-нибудь и думать о чем-нибудь, как существующем, – это одно и то же. Все, что мы представляем, мы представляем как существующее. Всякое образующееся у нас представление есть представление о существующем».

Лондонский квалифицированный рабочий может быть завтра, при известной ситуации, с успехом заменен китайцем, довольствующимся поденною платою в шесть полпенсов. Квалификация, определенные профессиональные качества получают, в глазах мануфактуристов, относительное значение. Они, так сказать, отвлекаются от личности рабочего.

Капитал относит их на счет своей организаторской воли, – наряду с различными условиями, определяющими и «регулирующими» процесс работ в мастерских. Соответственно этому, опять мы – как и в философской системе Беркли – встречаемся с комплексами явлений, не характеризующих материю (по терминологии Юма, таинственного «нечто»), как таковой.