Оправдание Шекспира

В 1607 году Бэкон наконец-то генерал-солиситер, чего он так добивался в 1594-1595 годах, когда создавалось рождественское представление для Грейз-инн, описанное в «Гесте», частью которого была «Комедия ошибок». В 1608Им, пишет Чёрч, «он был богатый человек, его собственность оценивалась в 24 155 фунтов стерлингов. Ежегодный доход равнялся почти пяти тысячам» [379].

Летом этого года Бэкон составляет для себя меморандум, не предназначенный ни для чьих глаз. «Это – любопытное, сугубо личное сочинение, – продолжает Чёрч, – которое он назвал “Commentarius Solutus” (“Подробнейший комментарий”), было найдено м-ром Спеддингом». Спеддинг, естественно, колебался – публиковать или нет столь откровенный, если не сказать циничный, документ, в котором автор предельно искренен сам с собой. В нем Бэкон точно формулирует цели, которые ставит перед собой в разных областях жизни, тщательно исследует собственный характер, дает себе оценку, ищет способы исправления каких-то черт, составляет опись всего имущества, намечает план создания научного общества, перечисляет возможных участников и вообще полезных людей. Но кроме того, он подробно разрабатывает стратегию завоевания симпатий высокопоставленных лиц, важных для личного преуспевания. Вот один пример: «Писать Солсбери (двоюродный брат, сын лорда Бэрли, граф, премьер-министр короля Иакова. – М. Л.) в смелой, но не опасной манере, живо, с выдумкой; упомянуть как бы вскользь некий интересный план или предприятие, но предельно осторожно, ибо такая манера, учитывая его характер, с одной стороны, уменьшает противодействие, с другой – всего более приятна ему, когда речь идет о деле, а значит, в моих целях наиболее полезна. Я сознаю свое положение, Нортэмптон недолюбливает меня, тем более важно расположить к себе Солсбери, ведь он, несомненно, сравнивает меня с генеральным прокурором».

Бэкон давно мечтал об этой должности и в меморандуме напоминает себе: необходимо постоянно подчеркивать свое превосходство над действующим генеральным прокурором, упоминать его слабые стороны и недостатки, выказывая при этом глубокое понимание человеческой природы и умение тонко подмечать промахи и просчеты других. Он составил целый список советов самому себе, что надо и не надо говорить графу Солсбери, чтобы обеспечить успешную карьеру, венцом которой ему виделась должность лорда-канцлера; он учит себя, каким голосом, какой интонацией, в какой последовательности лучше всего излагать дело, важное лично ему. Искусство делания карьеры давным-давно хорошо известно, тогдашние сатиристы, критикуя придворные нравы, осмеивали все эти лукавые приемы, шахматные ходы на политическом поле. Новым здесь было то, что Бэкон с холодной рассудочностью и неожиданным цинизмом изложил эти правила на бумаге, как руководство к действию самому себе. Солсбери был его двоюродный брат по матери, но пока он оставался премьер-министром, Бэкону, несмотря на блестящий ум, исключительную работоспособность и теперь уже – в сорок с лишним лет – взвешенную осмотрительность и знание людей, надеяться на блестящую карьеру при дворе не приходилось; надо было тщательно продумать линию поведения, чтобы побороть сомнения Солсбери в политической пригодности кузена и его страх, что Бэкон может оказаться опасным соперником, ведь лучшее – враг хорошего, а Бэкон, безусловно, был лучший.

Солсбери умер в мае 1612 года – роковой год для Англии. Весной умирает премьер-министр, поддерживавший елизаветинские придворные порядки и традиции в царствование Иакова, в июне – Ратленд-Шекспир, в начале ноября – наследник престола принц Генри. Эта последняя смерть изменила ход не только английской, но и европейской истории, и по сию пору историки сомневаются, действительно ли наследный принц умер от тяжелой болезни или стал жертвой заговора. Перед смертью принц сжег все бумаги, которые могли бы на многое пролить свет. Именно в этом году, с уходом со сцены великих и таких разных людей, закончилась раз и навсегда эпоха, для которой еще имел смысл рыцарский кодекс чести, изложенный Пичемом в «Идеальном джентльмене». И еще в январе 1612 года в Праге умер император Рудольф Второй, чья смерть также стала переломным моментом для европейской истории.

Не хочу чернить Бэкона, но в первое десятилетие XVII века стала очевидно проявляться раздвоенность личности Фрэнсиса Бэкона. Пичем со своим обостренным нравственным чувством не мог этого не заметить.