Опричник

– Не кажется, – невозмутимо покачал головой Вербицкий. – Я, конечно, не в курсе подробностей переданного тебе Валентином Эдуардовичем предложения, но смею предположить, что виновники смерти твоего деда скрываются за рубежом либо являются иностранными подданными. В таком случае предложение государя становится абсолютно объяснимым. Официальной выдачи преступников из-за рубежа можно дожидаться годами… вплоть до их смерти от старости. Оставлять же преступления против государства безнаказанными нельзя. Поверь, в истории даже моего ведомства, несмотря на его… скажем так, внутреннюю направленность, были случаи, когда нам приходилось вывозить осужденных из других стран для приведения приговора в исполнение. Для этой цели государь может пользоваться любыми ресурсами государства невозбранно. А вообще, Кирилл, неужели ты не хочешь отомстить тем, кто убил твоего деда? В самом деле?

– Знаете, с чего началось наше с Никитой Силычем знакомство? – ответил я вопросом на вопрос. Вербицкий вопросительно приподнял бровь. – Я дал ему в морду.

Оба гостя замерли в удивлении, а потом Бестужев заухал, словно филин.

– В морду! Ярому и гранду. Генералу! Самому Чернотопу! Как бы я хотел это видеть!!! – чуть ли не завывая от хохота, басил Валентин Эдуардович, колотя кулаком по столу, отчего посуда дребезжала, словно при легком землетрясении.

– Стоп! Как ты мог… он же умер, когда тебе было восемь! – нахмурился Вербицкий.

– В подполье он ушел, а не умер, – вздохнул я. – Засел настоятелем в монастыре, да так и крутил интриги, пока его и в самом деле не грохнули вместе с самим монастырем.

– Уничтожение Аркажской обители, – выдохнул Анатолий Семенович и неожиданно ткнул Бестужева кулаком в бок, на правах будущего родственника, полагаю. – Ты знал, Валентин?!

– Знал, конечно, – утерев выступившие от смеха слезы, кивнул тот. – Кирилл – тот еще скрытень, но утаивать такую информацию от меня не стал.

– А мне сообщить – не судьба? – хмуро осведомился Вербицкий.

– Вот и сообщил, – развел руками Бестужев. – По-родственному, так сказать.

– Вообще-то, как говорил цесаревич Михаил, дело о монастыре расследует Преображенский приказ, а значит, вас, Анатолий Семенович, просто обязаны были поставить в известность об этом факте, – протянул я, уже понимая, как лоханулся.

С другой стороны, Валентин Эдуардович вовсе не выглядит обескураженным, да и сам Вербицкий, судя по эмоциям, не слишком удивлен новостью, а значит… Черт, ну не мое это – все эти игры плаща и кинжала, схватки бульдогов под ковром и прочие радости Мадридского двора!

– Так… так-так-так. – Вербицкий поднялся со стула и принялся нервно расхаживать по комнате. Замер на мгновение и уставился на Бестужева. – Ты ведь специально меня сюда притащил. И дело не только в Корибут-Вишневецких, так?

– Именно, Анатолий Семенович, – кивнул тот. – Да ты присаживайся, в ногах правды нет, а нам многое надо обсудить. Кирилл, чайку еще не сделаешь? Разговор будет долгим…

– Один момент, Валентин Эдуардович, – поднимаясь со стула, проговорил я.

Разговор действительно затянулся. Мои будущие родственники с подачи Бестужева тоже были недовольны оборотом дела. Предложение государя вкупе с переданными боярами словами заставило Валентина Эдуардовича напрячься. И, судя по всему, Вербицкого он привез ко мне специально, чтобы ввести того в курс дела и… заручиться его поддержкой в дальнейших действиях. Это… грело душу.

После многих лет одиночества у меня наконец появились люди, на которых я мог положиться. Не по долгу службы, не по необходимости, а… как на родственников и, пожалуй, друзей. Которые не спрашивают, зачем тебе это надо, а задают вопрос: это надо тебе? Дьявол! Да я лет двадцать не испытывал ничего подобного!

И сейчас эти люди сидели в небольшой гостиной старого дома и сосредоточенно изучали информацию с инфокристалла, полученного на боярском сходе. А потом… потом пришло время финального обсуждения. Впрочем, оно было довольно коротким и свелось, по сути, лишь к одному вопросу:

– Кирилл, ты согласен на эту авантюру?

Бестужев закончил чтение, свернул экран и, подняв на меня взгляд, недоуменно спросил:

– Чего ржешь?

– Странная штука – судьба, – отсмеявшись, произнес я. – Один дед пытался сотворить из меня орудие мести, а за другого мне придется мстить самому…

– Это ты про Громова? – прищурился Валентин Эдуардович.

Я только отмахнулся, и мой будущий тесть не стал настаивать на объяснениях. Хотя, судя по его виду, совсем от этой идеи он не отказался.

– Не о том речь, – хмуро буркнул Вербицкий. – Кирилл, ты решил?

– Да решил, решил. Буду участвовать, только… Валентин Эдуардович, прошу, передайте его величеству, что я исполняю свои обязательства не за награды и почести. Опричный ряд еще никто не отменял… пусть его гарант и почил в бозе.

– Передам, – после короткой паузы произнес Бестужев и тяжко вздохнул. – Что ж, раз с основным определились, давайте обсудим планы этих «специалистов». Что можно упростить, что изменить, а от чего и отказаться.