Опрокинутое небо

К исходу второго дня новостей из Города по-прежнему не было. Точнее, они были, но какие-то не новые. Их лица все еще украшали инфо-экраны; полиции и падальщиков на улицах Нижнего Города было непривычно много, а неравнодушные граждане из разных секторов обрывали телефоны полиции, сообщая, что совсем недавно видели похожую парочку. Объединяло этих крайне лояльных горожан одно: они, так или иначе, были знакомы с хозяйками «Йоко». Попадались, конечно, и те, кому в самом деле что-то примерещилось (скорее кругленькая сумма на экране комма), но благодаря бурной активности Хелен, СБ, похоже, даже не подозревало, что они ушли из Города. Это было неплохо, но на этом положительные моменты заканчивались. Охоту не прекратили, и означало это одно: полковника не отпустили.

Рокси с каждым днем мрачнела все больше, а Илья пытался смотреть на ситуацию философски, придерживаясь простого правила: в любой непонятной ситуации пойди поспи. Или поешь. Тем более, что Антон и Рокси, упорно поддерживающие холодный нейтралитет, в одном вопросе проявили редкостное единодушие: к пульту управления его не пускали. Зато милостиво предоставили в полное распоряжение камбуз, мотивируя тем, что он все равно не дежурит, а значит, может поесть приготовить. Илья пытался возмущаться, доказывая, что это он командует операцией, и где это видано, что командир все время у плиты стоит! Но Антон, добродушно усмехнувшись, сообщил, что жарка котлет очень помогает думать тяжелые начальственные думы, а Рокси предложила свою помощь в варке макарон.

«Тимера» была медлительней шустрой «Пираньи», и они должны были подойти к впадине только следующим утром, несмотря на то, что шли без остановок. Рокси взяла последнее дежурство себе, посоветовав не торчать в рубке и идти спать: быстрее оттого, что ей будут сопеть в ухо, они не доплывут. Илья совету внял.

Местные каюты были на порядок комфортнее виденных Ильей раньше: чувствовалось, что люди тут живут, а не выполняют короткие задания. Почти нормальная кровать вместо штатных двухъярусных полок, широкий иллюминатор, кресло и угловой столик с терминалом. Даже звукоизоляция была на редкость качественной: Антон обожал дежурить в рубке под гремящий тяжелый рок и явно не хотел травмировать психику соседа. А может, это напарник не выдержал слишком сильно вибрирующих стен.

– Черт!

Илья сунул руку в карман: при попытке принять горизонтальное положение на кровати в бедро воткнулось что-то жесткое и ребристое. Покопался и вытащил целую кучу полезного хлама: складной нож, моток какой-то веревки и большой круглый брелок. Про то, что Ян сунул ему в карман, Илья благополучно забыл, и сейчас недоуменно пялился на отполированный до блеска кругляш: если бы не надпись по кругу и большой якорь в центре, то и не узнал бы потемневшую от времени и соли, обросшую слоем ржавчины безделушку. Похоже, Ян немало времени потратил, очищая брелок.

Что там он говорил? Надавить и повернуть? Или подцепить?.. Илья присмотрелся и заметил два углубления по бокам якоря: как раз под два пальца, очень удобно. Крышка легко вдавилась и тут же щелкнула, выпрыгивая наверх. Внутри брелока, утопая в мягком пористом материале, лежал инфо-кристалл.

Илья вытер моментально вспотевшую ладонь о покрывало, осторожно подцепил флешку и оглянулся на плотно закрытую дверь. В терраформаторы на дне он так до конца и не поверил, себе врать смысла не было: он согласился пойти, чтобы не дать Рокси наделать ошибок. Не мог он позволить ей сунуться в лапы бывших коллег. И одну вниз отпустить не мог, как и жить дальше, помня, что мог спасти и не спас. Как и когда эта бестолковая девица успела войти в ближний круг, тот, за который он привык отвечать, Илья не знал, просто принял как факт и смирился.

Илья еще раз посмотрел на дверь, встал и решительно сунул инфо-кристалл в гнездо терминала, втайне надеясь, что технологии прошлого века не состыкуются с современными. Кристалл надежд не оправдал.

– Привет.

Илья быстро уменьшил громкость.

– Я тут решил дневник записать… – Молодой парень на развернувшемся вирт-окне виновато улыбнулся и развел руками. – Сам не знаю, зачем. Для истории, наверное… Раз решил, буду записывать. Сегодня двадцать пятое ноября две тысячи сто двенадцатого года. Меня зовут Игорь Воробьев, и я младший научный сотрудник института по изучению Марса. Климатолог.

Илья не сразу понял, что говорит парень на старом русском – кажется, в то время им еще пользовались на территории Евразии. Слова были понятны не все, все-таки русский не был совсем уж родным для Ильи, да и акцент у младшего научного сотрудника был непривычный: раскатистое «р» и какие-то мягкие, будто округлые согласные.