Opus 1

Такие, как я, к примеру, подумала Ева. Она скорее склонна была верить в Высший Разум, которому нет особого дела до каких-то там людишек на какой-то там планетке, коих во Вселенной немерено, чем во всяких Жнецов и Садоводов. И волшебство, которое ныне она созерцала каждый день, в этом плане ничего не меняло.

В волшебство она верила и дома.

«Интересно, а меня теоретически можно так оживить?»

«Вы же сами читали. Обмен возможен, лишь пока тело не остыло».

«Я думаю, это эвфемизм. Главное – чтобы сознание и душа не успели умереть. А меня погрузили в стазис прежде, чем они успели».

«Может, и получится, – поколебавшись, признал призрак. – Не знаю».

Глядя в его помрачневшее лицо, Ева поняла, что Эльен не слишком в это верит. Либо верит, но по каким-то причинам подобная вероятность ему не слишком нравится.

«А что будет, если Обмен совершит умертвие? Вот я, например, – сказала она, желая сбить собеседника с невесёлых мыслей. – Я же уже мертва. Что тогда случится?»

«До вас не было умертвий, способных его совершить. – Судя по тому, как мимолётно изменилось выражение его глаз, план сработал. – Всё зависит от того, какой теории верить. Одни маги утверждают, что этим ритуалом маг отдаёт любимому все свои жизненные силы, попутно забирая себе его раны. Поскольку жизненных сил у вас уже нет, отдавать вам нечего; соответственно, усилия ваши останутся тщетны. Другие утверждают, что всё сложнее – ты действительно вымениваешь у Жнеца одну душу на другую, и ритуал осуществляется при непосредственном божественном вмешательстве. Душа ваша при вас. В таком случае, полагаю, ритуал осуществится, но взамен вы упокоитесь окончательно».

«Расклад по-любому невесёлый. – Ева поскребла пальцем древнюю страницу, к которой прилипло что-то, подозрительно напоминавшее засохшую капусту: кажется, когда-то драгоценное вместилище магических знаний бесцеремонно листали за едой. – Хорошо быть эльфом. Они могут просто поделиться своей жизнью, а живут они вроде бы вечно, так что в итоге даже ничего не теряют».

«Эйтлих не заменяет Обмен. Обмен воскрешает мёртвых. Эйтлих предотвращает смерть, не более. Оба ритуала исцелят любую рану и любое проклятие, но эйтлих можно совершить, лишь пока сердце твоей возлюбленной ещё бьётся. И сделать это могут только мужчины».

«Сплошная дискриминация. То есть несправедливость, – поправилась Ева, не уверенная, что магический переводчик правильно передаст значение слова. Вспомнив кое-что, лукаво посмотрела на призрака. – Говорите, можете спеть мне несколько песен?..»

Песни и легенды об Обмене (о королях и принцессах, воинах и простых магах, о жертвах, принесенных благородными мужчинами и хрупкими женщинами), неизменно печальные в своей красоте, в итоге заняли весь урок. Впрочем, они с Эльеном сошлись на том, что таким образом Ева получила бесценные исторические сведения, которые в дальнейшем могут очень пригодиться ей.

– Начнём с того, – сказала Ева, когда некромант закончил с очередной порцией щепок, – что пока о твоём брате у меня сложилось не самое лестное мнение. Если правитель из него выйдет получше твоего, это не значит, что он хоть сколько-нибудь меня интересует в ином плане. Продолжим тем, что…

Замолчала, сбитая с толку неожиданной мыслью.

– Что? – невыразительно спросил некромант, поднимаясь с колен.

– Погоди, – глядя, как он идёт к креслу, проговорила Ева. – Погоди-погоди… Только не говори, что ты специально вёл себя… так. Чтобы я смирилась с тем, что мой жених такой… вот такой, а потом увидела лиэра Совершенство и обрадовалась, что на самом деле…