Opus 1

– Чушь и нелепица, – отрезал Герберт не моргнув глазом.

– Специально, специально, – подтвердил Мэт, который развалился на каминной полке поверх заставивших её ваз, будто лёжа на расписных горлышках. – Нет, характер у него и правда скверный, но он далеко не так плох, каким хотел казаться. Врать не врал, однако при других обстоятельствах вёл бы себя иначе.

– Пусть твоя болтовня не имеет ничего общего с истиной, – сказал некромант из недр шёлкового кресла, – я всё равно попросил бы тебя замолчать.

– Он ведь, откровенно говоря, довольно быстро понял, что ты очень даже милая и сметливая. Так что, помимо всего прочего, держал и держит дистанцию. Чтобы случайно к тебе не привязаться.

– Я не люблю повторяться.

– Правда, я бы сказал, что последнее выходит у него не слишком…

Следующее слово утонуло в хрупком ломком грохоте, с которым дружно взорвались вазы: даже не осколками – взвившейся в воздух пылью, скрывшей демона облаком.

– Я же сказал, – опустив руку, проговорил Герберт. – Замолчи.

– А твоя матушка так любовно эти вазы собирала, – донёсся укоризненный голос из фарфорового тумана, оседавшего на полку и ковёр тёплой белёсой изморозью. – Не жалко?

– Обновить обстановку бывает не лишним. И никогда не жаловал то, что бесполезно собирает пыль.

– Продолжим тем, – Ева сделала вид, что не слышала ничего, высказанного за последнюю минуту, – что никакой принц, король, эльф или бог для меня не перевесит дом.

Чёртова клякса, сердито думала она, пока Герберт насмешливо морщился в ответ. Потому что очень не хотела задумываться, не вышла ли невольная привязанность – вопреки всему, включая здравый смысл, – обоюдной.

Учитывая все обстоятельства, даже дружески привязываться к венценосному снобу она считала очень глупым и совершенно лишним.

– Неужели?

– Да. Я люблю свой мир. Люблю своих родителей, даже если они… обижали меня. И очень люблю свою сестру. – Ева бережно отложила обломок к другим, дожидавшимся своего часа: несращенных щепок осталось совсем немного. – Моя семья уже потеряла одного ребёнка. Я не позволю им потерять ещё одного.

– Любопытно. Знаешь, как работают прорехи между Землёй и этой Вселенной, златовласка? В них не пройдёт тот, кто не готов покинуть свой мир. Если ты смогла уйти – значит, хотела. – В голосе Мэта звякнули вкрадчивые нотки. – Может, не так уж ты его и любила?

Информация для Евы оказалась в новинку. И если первым порывом было отрезать «чушь и нелепица», процитировав кое-кого, – следом пришли воспоминания, заставившие её опустить голову.

– Любила. И люблю. Но… у нас говорят «бойтесь своих желаний, их могут услышать». – Сложив руки на коленях, Ева сжала кулаки, царапнув ногтями плотную ткань штанов. – Мои услышали.

«Вот бы мне кто создал волшебный город, куда можно сбежать», – бурчала Ева пару месяцев назад, валяясь на диване, который в разложенном виде занимал половину единственной спальни Динкиной съёмной квартиры.

«Это ещё почему?» – Сестра методично отправляла в рот курабье. Печенье смиренно ждало съедения в миске прямо на покрывале; рядом стоял поднос, где каждый миг от неосторожного движения рисковали опрокинуться чашки с чаем. К счастью, уже пустые.

Квартиру Динка снимала сама и сама копила на собственную – благо работа позволяла. Доходы киберспортивного комментатора и неожиданный Динкин успех в этой области оказались приятным сюрпризом для всех Нельских, включая её саму. Даже мама, долго причитавшая, как стремительно любимая дочка катится по наклонной в своей одержимости игрушками, сменила холодное осуждение на гордость.

Играми Динка заменила фортепиано, когда лишилась последнего. Они с Лёшкой оба хотели убежать от реальности, но она выбрала более безобидный способ. Играть на компьютерной клавиатуре руки почти не мешали, в отличие от клавиатуры фортепианной, к тому же в профессиональные игроки Динка не рвалась. Но у неё были мозги, обаяние, реакция, умение выдать сотню осмысленных слов за двадцать секунд и сценическая манера держаться, и в одной онлайн-игрушке она познакомилась с ребятами, через которых в итоге ей подвернулась возможность попробовать себя в качестве киберспортивного журналиста. Вскоре она уже работала комментатором в известной в этих кругах организации, потом – в другой, ещё более известной, а там заколесила по всему свету, комментируя игры на турнирах.

Ева долго удивлялась, что по компьютерным играм проводят самые настоящие турниры на самых настоящих стадионах, и стадионы эти битком набивает самая настоящая публика, принося организаторам самые настоящие деньги. Даже посетила один и, поскольку к играм была совершенно равнодушна, особого удовольствия не получила. Но она искренне радовалась, что эти игры подарили Динке другое дело, которому сестра теперь отдавалась всей душой.