Опыт борьбы с удушьем

В острое отделение Женя ходить не любила. Открывая дверь отделения своим ключом и входя в коридор, она всегда внутренне напрягалась. Перед тем как открыть дверь, нужно было позвонить и дождаться санитара, который проведет ее по отделению. Через какое-то время к Жене привыкли, и надобность в сопровождении санитара отпала.

Один раз все же случился казус. Женя несла резюме на новые препараты заведующему острой половиной доктору Минцу. Она не дошла нескольких метров до кабинета, как к ней подошел новый пациент. Она его раньше в остром отделении не видела.

– Я знаю, кто виноват в смерти президента Кеннеди, – очень твердо сказал мужчина, пристально глядя ей в глаза.

– Да, да, конечно, – ответила Женя, как ее учили, спокойно и доброжелательно. – Разве это не Освальд?

– Нет. Это вы виноваты в смерти Кеннеди, – больной ткнул в нее пальцем.

– Ну что вы. Я боюсь, вы ошибаетесь. Дело в том, что я никогда не выезжала за границу. Я никак не могла этого сделать.

– Это вы организовали заговор с территории Советского Союза с целью убийства президента Кеннеди. – Он уже кричал и приблизился к Жене почти вплотную.

Другие больные, заинтересованные происходящим, собрались вокруг них. Агрессия нового пациента передалась и им. Они окружили Женю, и уже все кричали, что это именно она виновата в смерти Кеннеди. Женя в панике оглядывала коридор. Она помнила про доктора, получившего стулом по голове. Санитаров нигде не было видно.

Оценив расстояние до кабинета Минца, Женя взмахнула перед собой папкой с документами и громко закричала:

– Павел Иосифович! Я принесла вам документы.

На пороге кабинета появился Минц. Тут же, откуда ни возьмись, нарисовались санитары. Больных вокруг Жени как ветром сдуло, каждый направился с безразличным видом по своим делам.

Передав Минцу бумаги, Женя собралась уходить.

– Женечка, пожалуйста, не говорите ничего Петру Яковлевичу о наших веселых ребятах. Ничего же не случилось, – попросил ее Минц.

– Ну, наши грустные ребята не случайно здесь находятся, да еще на острой половине, – покачала головой Женя. – А вот санитары меня удивили. Они как будто специально оставили меня наедине с возбужденными больными.

Санитаров Женя не любила. Недавно она зашла с поручением в отделение старческого слабоумия. Коридор был пуст, в палатах тоже никого. Она прошла дальше. Рядом с душевыми санитар выстроил старушек в ряд и велел им задрать больничные рубашки. Они послушно подтянули подолы к подбородку, под рубашками они, конечно, были голыми. Санитар пустил по ним струю из шланга. Потом он потребовал, чтобы они повернулись к нему спиной и опять обдал их водой.

– Что же вы делаете? – крикнула Женя.

– А ну пошла отсюда! – И санитар мотнул шлангом в ее сторону, едва не окатив струей воды.

Она тут же вернулась к себе в отделение и пожаловалась на «садиста» Шацкому. Выслушав Женин взволнованный рассказ, он лишь кивнул и занялся своими делами; в институте катастрофически не хватало санитаров, их ценили на вес золота. И сейчас Минц постарался замять инцидент.

– Ну что вы, Женечка! Ребята просто вышли покурить, – сказал он и посмотрел на нее просительно. – Но вы молодец, держались удивительно хорошо. Спокойно, не теряя самообладания. Мне кажется, вам надо серьезно подумать о будущем в психиатрии. Вы уже решили, куда пойдете работать после защиты диплома? Наше отделение откроет перед вами блестящие возможности. Вы при желании сможете быстро защититься. У нас ведь что ни новый препарат, то диссертация: галоперидол – диссертация, тизерцин – диссертация, френолон – диссертация…

Шацкий предложил Жене взять на себя материальную ответственность за отделение, включая препараты. Кроме того, он хотел, чтобы она теперь работала в кабинете вместе с ним. Посоветовавшись с Севой, папой и Машкой, Женя отказалась.

– Ты с ума сошла? Если что-то пропадет или будет сломано, а ведь это психиатрия, тебя как материально ответственную отдадут под суд. Это и тюрьмой может закончиться. Не соглашайся, – сказал Семен Григорьевич.

– Шацкий любит худосочных блондинок с голубыми глазами. Ты можешь сделать потрясающую карьеру, – многозначительно сказала Машка.

Женя стеснялась своей худобы и мечтала поправиться хотя бы на несколько килограммов. Для этого она даже ходила регулярно сдавать кровь, потому что слышала, что это каким-то образом замедляет быстрый метаболизм. Ничего не помогало, она все равно оставалась очень худой. Намеки Маши ей не понравились.

– Мне папа не рекомендует. Это слишком большая ответственность, – сказала Женя Шацкому.

– Вот как? Вам заведующий отделением предлагает повышение, а папа не разрешает? – Шацкий разозлился, к отказам он не привык.

Через короткое время он сослал Женю в лабораторию и забрал у нее ведение препаратами. В лаборатории Женя чувствовала себя белой вороной, на нее не смотрели, работы не давали и едва с ней здоровались. Она уволилась.

2