Опыт конкретной философии

Теперь в свете этих наблюдений мы должны внимательно про­анализировать «религиозные мнения» вольнодумца. Нетрудно здесь обнаружить те разнородные элементы, которые я пытался выявить. Самое простое — это анализ случая атеиста, открыто декларирую­щего свой атеизм. Нигде так ярко не проявляется характерный при­знак мнения: «я утверждаю, что» Бога не существует. С другой сто­роны, атеизм по сути утверждается перед другим, перед собой как другим. Он не есть вера и не может переживаться как вера. По суще­ству своему это реакция отпора или отвержения. Что это «я» лишь скрывает on, что оно неизбежно ссылается на «общее мнение», рас­пространяющееся при общении людей, с помощью прессы и книг, — все это так очевидно, что я не вижу необходимости на этом настаи­вать. Интереснее выявить, каков здесь соответствующий вклад опы­та, экзистенциального утверждения и идеального требования. Но разграничить эти моменты очень трудно, и я не могу входить в нюан­сы, которые в данном случае нужно было бы раскрыть.

Начнем с вклада опыта. «Я утверждаю, что...» атеиста предпола­гает: «Мой опыт мне говорит о том, что...» Здесь необходимо одно важное замечание. Мне кажется, что атеист стремится соединить

101

утверждения двух планов: одно негативное, другое — позитивное (или которое он, может быть ошибочно, считает таковым).

С одной стороны, он объявит, что не имеет никакого опыта отно­сительно Бога: «Если бы Бог существовал, я бы это заметил». Почти то же самое заявило мне одно важное должностное лицо в системе образования.

Но вот и дополнение: «Зато я могу привести опытом проверенные факты, которые не могли бы иметь место, если бы Бог существовал». Нельзя сомневаться ни секунды в том, что столкновение со злом во всех его формах лежит в основании атеизма. Но это суждение о несов­местимости необходимо проанализировать. Если пристальнее вглядеть­ся, то можно обнаружить здесь парадокс. Когда я говорю об опреде­ленной личности «если бы она была здесь, этого бы не произошло», то я исхожу из точного или считающегося таковым знания данной лично­сти: она помешала бы, например, ребенку играть со спичками. Это оз­начает, что данная личность осторожна и сумеет позаботиться о ре­бенке, это—хороший человек, поскольку он был бы против того, чтобы ребенок играл спичками. Все это предполагает не только то, что эта личность существует, но также и то, что мы знаем характер ее бытия. Что касается атеиста, то дело обстоит совсем по-другому. Атеист опи­рается на определенную идею Бога (очевидно, что не на опыт). Если бы Бог существовал, он обладал бы такими-то и такими-то характери­стиками; обладая ими, он не позволил бы, чтобы... и т. д. Суждение о несовместимости основывается на суждении импликации*. И может быть, даже слово «импликация» недостаточно сильно в этом случае. В действительности хотят сказать, что мыслить Бога — значит ничего не мыслить, ограничиваясь произнесением слова «Бог», если только од­новременно не утверждается существование в высшей степени благо­го и в высшей степени могущественного существа. Это законно. Но вторая часть этого суждения незаконна. Обратимся к примеру, заим­ствованному из конечного, тварного мира. Если Жанна была бы здесь, она не позволила бы играть ребенку со спичками. Чтобы это утверж­дать, я основываюсь или на аналогичных случаях, когда Жанна дей­ствительно проявила свою осторожность, или, если их не было, на представлении о том, что я бы сделал на ее месте. Приемлемы ли по­добные размышления в том случае, когда мы желаем рассуждать о по­ведении Бога? Очевидно, что нет. Если бы я исходил из того, каково бы было действие Бога в тех или иных определенных обстоятельствах, я не смог бы прийти к атеистическому заключению. Может быть, более здесь приемлема вторая обозначенная позиция? Могу ли я себя поста­вить на место Бога и объявить, что в том или ином случае я действовал бы таким-то образом и разрешил бы или не разрешил такие-то собы­тия и т. д.? И здесь происходит нечто странное. Там, где речь идет о значительной личности, призванной в трудных обстоятельствах взять инициативу в свои руки, мы охотно признаем, что мы не можем поста­вить себя на «ее место», что мы сами не знаем, что бы мы сделали, если бы были на «ее месте». Однако государственный человек пред­

102

стает перед нами в борьбе с ситуацией, которую породил не он, но овладеть которой он должен попытаться. Напротив, принимается, что Бог, поскольку он творец, не стоит перед лицом данных ему извне бес­конечных трудностей и рассматривается как привилегированное лицо, которому надо только захотеть, так что атеист не испытывает ни ма­лейшего колебания или угрызения совести, произнося то, что можно было бы назвать вердиктом несуществования.