Опыт путешествий

В последние годы сохранение тел производится с помощью химических инъекций, т. е. ответственность забирается их рук Господних и передается могильщикам и ученым. В одной из часовен лежит в своем гробу девочка по имени Росалия Ломбардо. Кажется, она просто уснула под грязным коричневым листом. В отличие от многих других зажатых и высохших мумий, она сохранила волосы, падающие на ее желтый, как у куклы, лоб и закрепленные большой желтой шелковой лентой. Ее глаза закрыты, а ресницы прекрасно сохранились. Если бы ее не окружали ухмыляющиеся черепа и гниль, могло бы показаться, что эта девочка просто уснула по дороге домой с вечеринки. Натурализм и красота сцены обезоруживают. Ты понимаешь, что от тревожной и призрачной жизни тебя отделяет всего одно дыхание. Росалия умерла от пневмонии, когда ей было два года от роду. Ее обезумевший от горя отец попросил Альфредо Сафалия, известного бальзамировщика, сохранить ему дочь. Тому удалось показать весь трагизм ситуации, и ужас и скорбь нависли над этой небольшой головкой с белыми волосами. (Сафалия продавал свою жидкость для мумифицирования, храня тайну рецепта, похоронным компаниям в Соединенных Штатах, так как после Гражданской войны бальзамирование стало в Америке очень модным.) В Палермо Росалию воспринимают как своего рода полубожество, волшебного маленького ангела. Таксист спрашивает меня: «А вы видели Росалию? Вот ведь красавица!»

Савока — тихая деревенька, ползущая вверх по холму до тех пор, пока перед жителями не открывается вид на восточную часть острова вплоть до моря. Это странное место напоминает бутылку, которая сама закручивает свою пробку Именно здесь Фрэнсис Форд Коппола снимал «Крестного отца». Ресторан, в котором Майкл Корлеоне и его несчастная жена праздновали свадьбу, выходит на небольшую площадь и выглядит точно так же, как и 37 лет назад на экране. Нет ничего, напоминающего о съемках фильма. Местным жителям не нравится вспоминать об этом. Большинство сицилийцев, которым я задавал вопрос, клянутся, что никогда не видели фильма.

На вершине горы расположен монастырь, напоминающий скорее молодежный хостел, а не средневековое готическое учреждение. В нем живут две монахини, индианки из Джаркханда. Поверх сари они носят шерстяное белье и куртки. В одной из боковых комнат монастыря, во временных пристанищах из фанеры, лежит пара десятков трупов, которых изучает трио ученых.

Это очень странная команда: Артур Ауфдерхайде, восьмидесятилетний американец из Миннесоты, раньше работавший патологоанатомом, а потом ставший одним из ведущих мировых экспертов по мумиям; Альберт Цинк, массивный немец, директор Института мумий и Ледяного человека[164], находящегося в Северной Италии; молодой сицилиец Дарио Пиомбино-Маскали, возбудимый и нервный, постоянно обеспокоенный, полный энтузиазма и потенциально прекрасный ученый. У него через бровь тянется шрам, а на спине куртки написано Boxfresh — вряд ли он надел куртку, размышляя об ироничности надписи[165].

Я нахожу его в тот момент, когда он склоняется над неприглядно выглядящим ящиком и аккуратно вытаскивает из него стихарь, принадлежащий монаху XIX века. Он пытается найти образец органического материала, на котором профессор Цинк может проводить свои эксперименты. «Ого, это то, что я думаю?» Мы все наклоняемся к платью викария и соглашаемся с тем, что эта гипотеза вполне вероятна. Ученый держит в руке тонкий мешочек из порошкообразной сухой кожи. Полусантиметровый образец получает свою наклейку и упаковывается. Покойник наконец-то сможет воссоединиться со своей мошонкой.

Изучение мертвых тел способно многое сказать о повседневной жизни наших предков — их диете, болезнях и ожидаемой продолжительности жизни. Зная больше о том, как развивались сифилис, малярия, холера и туберкулез много лет назад, мы сможем лучше справляться с ними в наши дни. Ученые движутся методично, проверяя рост и возраст тел, изучая состояние черепов и зубов, отсутствие эмали на которых может свидетельствовать о многих годах неправильного питания. Две мумии страдают от подагры. У пяти заметны признаки дегенеративного артрита. Почти все эти люди при жизни мучились зубами — зубной камень, опускание десен, кариес и абсцессы.

Животы проверяются на предмет недостающих органов. У одного из тел были удалены все мягкие ткани, другие набиты тряпками и листьями (в том числе и лавровыми), возможно, для того чтобы смягчить запах или из-за того что они обладали какими-то консервирующими способностями. Заполнение пустот в телах было призвано придать им более реалистичный вид. Восковая кожа напоминает пергамент, одежда кажется липкой и влажной, лица — раздутыми и зевающими, а рты открыты так широко, что можно проводить визуальное исследование высохших гортаней и сморщенных языков.

Ученые относятся к телам с уважением, не забывая, что когда-то те были людьми, такими же, как и мы с вами. Тем не менее они называют каждое из тел «оно», пытаясь сохранять дистанцию и бесстрастность в те моменты, когда вытаскивают у тела коренной зуб.