Опыт счастливых

— В данном случае, конечно, вопрос о длительном состоянии; не как достичь временного подъема, а потом вскоре обратно, а именно как свою жизнь поднять на качественно другой уровень радости.

— Очень близкий мне подход. Конечно, это гораздо интереснее и важнее, как мне кажется, для качества жизни. А в этом все устроены одинаково. Пусть к счастью для всех один.

— Что же делает людей счастливыми, радостными?

— Счастливыми и радостными или, наоборот, несчастливыми и опущенными, нас делает очень простое устройство нашей психики. Люди, как и животные, устроены так, что особи хорошо только в том случае, если от нее хорошо окружающим особям. Это не какая-то нравственная условность, это биологическое условие выживания вида.

Это очень простая вещь. Ее давным-давно люди заметили, зафиксировали во всех религиозных и философских системах, в фольклоре всех народов, в нравственных догмах, и тем самым затрепали до дыр, эти истины набили всем оскомину. А еще и потому набили, что это всегда произносится очень противоречивым образом. Звучат призывы к позитивному взаимодействию, к доброжелательности: «не обижай слабых», «не топчись на чужих куличиках», «делись своими лопатками», и так далее, но говорится это недоброжелательно.

— Как это «недоброжелательно»?

— «Как тебе не стыдно жадничать»!» — например.

Тем не менее, истина остается истиной. Для того, чтобы человеку чувствовать себя по-настоящему устойчиво, приподнято, необходимое условие — его социальная позитивность. То есть наше доброе отношение к, прежде всего, своим ближним, домочадцам, друзьям, коллегам.

Если кто-то не очень счастлив, надо смотреть, что у него не так в самых близких отношениях. И, в более широком плане, что у него с социальной позитивностью — насколько от него хорошо социуму. И чаще всего окажется, что он огрызается: «Не видишь, я сейчас занят», вместо того, чтобы сказать: «Прости, ради Бога, я сейчас не могу». Что он указывает на чью-то безответственность, вместо того, чтобы молча взять ответственность на себя. Он обвиняет кого-то в безнравственности, вместо того, чтобы помочь с ней справиться, и так далее.

Для ощущения счастья очень важен и вопрос о том, почему и как человек занимается своей профессией, своей деятельностью. Тут есть два диаметрально противоположных мотива, которые сказываются на том самом нашем ощущении счастья и несчастья, устойчивости и неустойчивости, приподнятости или угнетенности. Один мотив — это потребность в самореализации, а другой мотив — потребность в конкуренции.

Почему я занимаюсь журналистикой (медициной, менеджментом и т.п.)? Потому что у меня образование такое, и другого нет, или потому что я чувствую, что это «мое» — то есть по-настоящему правильное занятие именно для меня? Для того, чтобы заработать денег, или потому, что мне это нравится?

Если человек движим конкурентным мотивом — заработать, заявить о себе, продвинуться по служебной лестнице, он может в этом сильно преуспеть, и мы видим массу таких примеров. Но он проживет жизнь «мимо», он останется напряженным, неуверенным, сумрачным человеком, что особенно бывает заметно именно в конфликтах, в состоянии стресса. Так не сразу скажешь — человек, вроде, сияет, улыбается, потирает руки, но, если его резко окликнуть сзади, в прямом смысле или в переносном, вот тогда видна разница. Один спокойно оборачивается, а другой вздрагивает и втягивает голову в плечи.

— Почему же один реагирует так, а другой так?

— Потому что у одного из них очень неустойчивое внутреннее состояние, он не чувствует своей социальной позитивности. Он сумел устроиться так, что он из общества качает для себя что-то — деньги или признание, — а психика не прощает такой позиции.

— То есть, он опирается не на что-то в себе, а на внешнее, на свои успехи какие-то?

— Да, можно и так сформулировать.

— Тут возникает интересный вопрос. Очень многие люди думают, что вот если бы я был счастливым, сияющим, то все бы меня любили. А получается наоборот, что нужно сначала дать обществу, социуму, людям, и тогда вот станешь счастливым?

— Ровно так.