Опыт СССР. Проект мирового масштаба

Эту проблему в ходе реформ в России игнорировали. Например, ценность свободы ставилась неизмеримо выше ценности равенства, так что возобладал социал-дарвинизм. Ценность экономической эффективности ставилась неизмеримо выше ценности социальной справедливости и безопасности. Социальная справедливость как ограничение для социальной инженерии была отброшена, но вместе с этим рухнула и экономическая эффективность.

Результат перестройки и реформы в социальнопсихологическом плане заключается в нанесении народу тяжелой культурной травмы. Это понятие определяют как «насильственное, неожиданное, репрессивное внедрение ценностей, остро противоречащих традиционным обычаям и ценностным шкалам».

Реформа 1990-х годов сразу произвела разделение общества по ценностным основаниям. И сразу идеологи реформы заняли крайне агрессивную позицию. К 1991 году самосознание «новых русских» как народа, рожденного революцией, вполне созрело. Только причастные к этому меньшинству были демосом (то есть народом), а остальные остались «совками». Эти лозунги большинству казались абсурдными и нереальными.

Интеллектуал из Института философии РАН, выступая в «Горбачев-фонде», говорил: «Британский консерватор скорее договорится с африканским людоедом, чем член партии любителей Гайдара - с каким-нибудь приматом из отряда анпиловцев». Вдумаемся: философ, который считает себя демократом, на большом собрании элитарной интеллигенции называет приматами людей из «Трудовой России», которые пытались, чисто символически, защитить свои ценности (причем именно демократические ценности солидарности).

Рассмотрим результаты «социологического сопровождения» процесса расхождения ценностных систем элиты и массы населения России. Авторы исследования «Ценностные ориентации советских и постсоветских элит” (1995) дали сравнение установок двух групп элиты («перестроечной» и «новой») и массового сознания: «В целом оно показывает очень большое сходство взглядов обеих привилегированных групп - и их резкий разрыв с взглядами населения в целом... Динамика сознания элитных групп и массового сознания по рассматриваемому кругу вопросов разнонаправленна. В этом смысле ruling class постсоветской России - маргинален».

Если ценностная система господствующего меньшинства по всем существенным позициям антагонистична населению -то есть, страной правит этически враждебная большинству маргинальная группа - возникает системный кризис.

Уже в 1994 году наблюдалось непримиримое неприятие приватизации, которое сочеталось с молчанием населения. Некоторые социологи заметили, что это молчание -признак гораздо более глубокого отрицания, чем протесты, митинги и демонстрации. Это был признак социальной ненависти, разрыв коммуникаций. «Российское кризисное сознание формируется как система защиты (самозащиты) большинства от враждебности и равнодушия властвующей элиты кризисного общества» (Н.Ф. Наумова).

На это важное наблюдение В.П. Горяинов заметил: «Сказанное как нельзя точно подходит к большинству населения России. Например, нами по состоянию на 1994 год было показано, что по структуре ценностных ориентаций население России наиболее точно соответствовало социальной группе рабочих, униженных и оскорбленных проведенной в стране грабительской приватизацией ».

В исследовании 1996 года сделан такой вывод: «Радикальные реформы, начатые в 1992 году, получили свою оценку не только на выборах, но и массовом сознании. Абсолютное большинство россиян (92 % опрошенных) убеждено, что “современное российское общество устроено так, что простые люди не получают справедливой доли общенародного богатства”. Эта несправедливость связывается в массовом сознании с итогами приватизации, которые, по мнению 3/4 опрошенных, являются ничем иным как “грабежом трудового народа” (15 % не согласны с такой оценкой, остальные затруднились с ответом)...

Вывод о происходящем ныне процессе преобразования латентной ценностной структуры общественного мнения в форме конфликтного сосуществования традиционных русских коллективистских ценностей, убеждений социалистического характера, укоренившихся в предшествующую эпоху, и демократических ценностей, индивидуалистических и буржуазно-либеральных взглядов на жизнь».

Вот главное: 75 % воспринимали приватизацию как грабеж. Она была осознана как зло. Травма так глубока, что произошел раскол общества. Это сразу разрушило систему норм, которые регулировали отношения этих двух частей общества - большинства и тех, кто получил кусок общенародной собственности.

Отношение населения к ценности социальной справедливости было все время в сфере внимания реформаторов. Тот факт, что доктрина реформы находилась в глубоком противоречии с этой ценностью, стал фундаментальной политической проблемой.