Оракул прошлого

— Больные действительно ждут, — вздохнул он вместе со мной, — но, раз тебе так важен старый предсказатель, то я тебя к нему доведу. Но большего не требуй, и покинь меня сразу. Мне противно ощущать себя коконом.

Чего ж ты там не доглядел, доктор Цейтлин?

Глава 14

— Учтите, там строгая охрана, — прямо-таки открыл мне глаза на мир доктор, — как вы собираетесь её пройти?

— Это вы собираетесь, — напомнил я врачу, — это вы идёте туда. Или ещё не поняли, что происходит?

Медик оказался на редкость несговорчивым. Даже будучи заключённым в темницу собственного разума, не прекращал «качать права» и сопротивляться. Это упрямство, возможно весьма полезное в жизни, сейчас мне только мешало, и я, уже было, пристально посматривал на санитарку, когда мой пленник, в конце концов, согласился мне помогать.

— Меня к старику пропустят, — наконец, признался он, — но вы-то как пройдёте? Ах да, — в ту же секунду спохватился мужчина. — Но как вы собираетесь вывести его наружу?

— Заходить и выводить — моя профессия! — С важностью сообщил я, лишь бы настроить эскулапа на нужную мне волну, а то наш диалог затягивался. — Пошли к Прорицателю, пока твоя санитарка сама охрану не вызвала.

И тут зазвучала сирена.

— Теперь поздно, — ехидно произнёс доктор.

— А ты не забыл, что я нахожусь в твоём теле? — Зло огрызнулся я. — Убьют, так обоих. Марш вперёд, хирург недоделанный.

— Я — дипломированный специалист! — Запричитал врач, но схема коридоров и путь к покоям Оракула ясно всплыли перед моим внутренним взором.

Не просто так я назвал место, в котором помещён был Прорицатель, покоями. Если верить схеме, выданной доктором, это были огромные апартаменты, а не тюремная камера. Судя по всему, Оракул был, если и пленником, то из числа особо уважаемых. Наверняка, подумал я, и охраняется он соответственно. Шансы на успех таяли на глазах.

И всё же я, в теле доктора, быстро шёл по бетонным коридорам, приветствуя редких напуганных сереной встречных сотрудников. Охранники целыми группами и вовсе пробегали мимо меня со свирепыми лицами и автоматами наизготовку.

— Что такое? В чём дело? — пристал я к одинокому прыщавому юнцу, который пятился против всеобщего движения.

Парня с непривычки трясло, и он едва мог членораздельно говорить. Однако мне довольно быстро удалось выяснить, что некий Серж (я ни секунды не сомневался в том, какой именно) устроил перестрелку с охраной, после чего забаррикадировался в одном из боксов в противоположной от меня части бункера. Что делать с сыном одного из членов тайного мирового правительства без санкции свыше никто не знал, однако, на всякий случай, в ту часть подземелья стягивали все свободные силы, ибо репутация Сержа была всем известна.

Видимо, поняв, что я прорвался, Серж теперь всеми доступными ему ограниченными средствами старался помочь мне выбраться из крепости. Вот только начал он чуть раньше, ведь я ещё не добрался до цели. Он же не мог предвидеть того, что по пути я заблужусь. Но очень скоро мне пришлось убедиться в обратном.

На посту перед покоями Прорицателя находились только два возбуждённых тревогой капрала. Весь остальной караул был вызван к месту происшествия. Оно и понятно, ведь Серж никого похищать не собирался. А для охраны одного старика, пускай и очень ценного, много ли сил надо?

— Доктор, — тем не менее, удивился один из охранников, — а вы-то тут зачем? Мы вас не вызывали.

Врач внутри моего сознания попытался что-то высказать, однако, слушать его, не было времени, и я импровизировал.

— А у вас каждый день такие тревоги? — строго спросил я. — Пациент далеко не молод, нервы ни к чёрту. Он так и загнётся со страху!

— Это он-то «со-страху»? — Удивился второй страж.

— Без разницы, — парировал я, поняв, что повёл себя не правильно, но, уже не имея возможности что-либо исправить. — Я должен навестить пациента.

Тем не менее, двери передо мной открылись, и только входя, за спиной я услышал, как один капрал говорит второму:

— Ты всё же позвони, а то доктор сегодня странный какой-то, да ещё и тревога эта. Перестраховаться не лишне будет.

А выход, и взаправду, обещал быть довольно проблематичным. Однако я давно привык решать проблемы по мере их возникновения на моём пути. Двери за нами, если можно назвать «нами» одного хомо сапиенса с двумя разумами внутри, тут же были заперты.

Это помещение совсем не походило на темницу. Отовсюду струился мягкий свет, не создававший теней и не резавший глаза. Преобладали мебель в довоенном стиле и запах полевых цветов. Из глубин мягкого дивана навстречу мне поднялся человек. Назвать его стариком у меня язык не повернулся. Да, он был седовлас, имел лицо, испещрённое весьма неглубокими морщинами, но на этом сходство с пожилым человеком и заканчивалось. Его движениям, фигуре, походке мог бы позавидовать и тридцатилетний спортивный мужчина.

Когда он приблизился к нам вплотную, и я смог разглядеть его глаза, то был поражён их тёмной глубиной. Казалось, что смотришь в бескрайнюю пещеру, лишённую всякого доступа света.