Оракул выбирает королеву

Он шмыгнул носом и вытер кровь с подбородка, выжидающе уставился на Леону. В тусклом свете уцелевших фонариков лицо казалось жуткой маской, бледное, в крови, и глаза как два бездонных колодца, на дне которых — агония, боль… почти сумасшествие. Что она могла ответить? И сама не знала. Пожалела перемолотого Королевой оборотня? Или просто человека? А может, было еще что-то, призрачная надежда, легкая, словно скользящий луч лунного света? Невозможно было облечь в слова все те эмоции, что кипели внутри. Леона и сама не понимала, зачем раз за разом спасает человека, который везет ее, по большому счету, чтоб убить.

Потом, все же, нашлась:

— Так вы считаете, я должна была бросить вас умирать здесь? По себе судите?

Линто усмехнулся, мотнул головой. Потом с силой провел пальцами по волосам, отбрасывая их назад, и, как ни в чем ни бывало, совершенно забыв предмет разговора, заметил:

— Нам надо сменить гостиницу, не находите?

— Так ведь… у нас денег нет, — прошептала Леона, не отводя взгляда.

— Посидите здесь, льесса.

Арман вдруг улыбнулся, очень тепло, а Леона подумала, что еще ни разу он ей не улыбался так, открыто и немножко озорно. И едва не брякнула "вам очень идет, улыбайтесь чаще", но вовремя прикусила язык. Это, верно, все происшедшее на нее так действует, что глупости так и просятся наружу.

Линто тем временем поднялся на ноги, ощупал грудь, и принялся осматриваться. Леона смотрела на него снизу вверх и была благодарна за то, что он ей предложил еще немного передохнуть. На самом деле только сейчас она поняла, насколько измотана и устала. Тело гудело и, будь она у себя дома, то первым делом бы нырнула в теплую ванну, а потом — в чисто застеленную кровать. Огоньки по стенам казались слишком яркими, смотреть на них было неприятно, и Леона, щурясь, принялась молча наблюдать за Линто.

Он же, даже не морщась, уже ворочал ближайшую мумию, обшаривая карманы. Затем выпрямился, держа в руках что-то маленькое и плоское.

— Льесса? Ознакомьтесь с содержимым.

Леона едва успела поймать летящий в нее кошелек. Открыв его, высыпала на ладонь несколько серебряных монет.

— Здесь полукрона. Я так понимаю, на гостиницу едва ли хватит. Да и есть ли здесь еще одна?

— В любом случае, отсюда нужно убраться, — Линто нахмурился. Он уже обшаривал следующее тело, — и мне придется обыскать всех, потому что мне не дает покоя мысль о том, кого посетила столь светлая идея избавиться от оборотня Королевы.

Леона пожала плечами.

— Возможно, того, кто считает, что королеве пора на вечный покой?

— Возможно, что и так. А возможно, дело не только в этом, — Арман выпрямился и бросил ей еще кошелек.

Там оказалось побогаче: Леона выудила тяжеленькую золотую монету с профилем ее Вечного Величества.

— А в чем?

— Вероятно, во мне самом. Пока вы принимали ванну, я отправил два письма, — Арман снова хмурил брови, проговаривая и переосмысливая происходящее, — одно письмо старому Мерклу, другое — своему секретарю. Узнать о том, что мы с вами здесь, могли только эти двое, считав наше местоположение с полученных плантосов, а еще те, кому эти двое могли рассказать…

— Или кто-нибудь, кто перехватил ваших шмеликов, — несмело добавила Леона.

— Чтобы их перехватить, нужно было знать, что они прилетят Мерклу и Бранту. А об этом никто не знал, — возразил Линто, — либо же, если бы их перехватили где-то рядом с нами, то люди, жаждущие моей смерти, должны были знать о нашем местонахождении заранее, что невозможно. Мы ведь и сами о нем толком не знали, куда прилетит Рекко.

— А почему вы решили, что вас не могут отследить маги-поисковики?

— Да вы и об этом знаете… — он помолчал, роясь в карманах последнего тела, — ваш мэтр хорошо вас обучил. Но, видите ли, оборотня невозможно найти по его вещам. В этом вся прелесть магических оборотней. А вот по почтовым шмеликам очень даже можно определить место отправления.

— Этого я не знала, — честно призналась Леона, — и это не мэтр меня учил… я сама. Мне интересно было.

— Ну и вот, — Арман выпрямился, повернулся к ней, — выходит, все ниточки ведут либо к Мерклу и Сильену, либо… к моему секретарю. И тут уж я не понимаю. Если это все-таки Брант, то… Зачем? Я предоставил ему прекрасное хлебное место, платил хорошо, лишний раз голоса не повышал.

— А какое вино предпочитает ваш секретарь?

Он пожал плечами.

— Понятия не имею. Какое отношение это имеет к делу?

— А дети? У него есть дети?

— Да откуда мне знать? Это его личная жизнь, меня не касающаяся. Но пока он служил у меня, я ничего о детях не слышал. Он ни разу не обмолвился.

Леона вздохнула. Кажется, Линто начинал злиться. В самом деле, расселась тут и задает странные вопросы. Поэтому она пояснила:

— Бывает так, что мы совершенно не знаем людей, с которыми прожили бок о бок много лет.

Арман подошел к ней и протянул руку.

— Поднимайтесь. Давайте уйдем отсюда, пока все сидят по норам и боятся высунуться.

Он легко поставил ее на ноги, и на мгновение Леона оказалась почти вплотную к Линто. В нос ударило кровавой горечью и гарью, закружилась голова, и она неосознанно вцепилась в жесткий ворот куртки.