Оракул выбирает королеву

Потом замер, сидя на кровати, повернулся к Леоне. В серых глазах стыло сожаление, горечь. Не оттого, что были вместе этой ночью, а оттого, что предстояло сделать.

— Послушай, — сказал он тихо, — я клянусь… я сделаю все, чтобы ты не пострадала. Ты будешь жить и дальше, долго и счастливо.

И столько невысказанного чувства было в его словах, что Леоне захотелось плакать. Вместо этого, стиснув зубы, она потянулась к тумбочке, взяла сплетенный амулет и, став на колени за спиной Армана, собственноручно завязала узелок на тесемках. Потом, проведя ладонями по плечам и досадуя на то, что под пальцами — мятое полотно рубашки, заглянула в лицо.

— Носи его, пожалуйста. Я сделала его… для тебя.

Он накрыл ладонью амулет и слабо улыбнулся, а Леона с удовольствием запустила пальцы в его жесткие спутанные волосы, притянула к себе и легонько чмокнула в губы.

— Арман…

Эмоции теснились в груди и снова не желали быть облеченными в слова. Как ему сказать о том, что она никогда его не забудет? О том, что в эту ночь она маркиз Риквейл стал расплывчатой, совершенно невнятной тенью прошлого, смытый огненным вихрем страсти?

Да и надо ли говорить о таком? Чтобы потом Вечная королева влезла в его воспоминания и прочитала?

И вот так, глаза в глаза, застыли мгновения — такие важные, уже неповторимые…

И все оборвалось стуком в дверь.

Леона вздрогнула, отпрянула, принялась натягивать на себя простынь.

— Не открывай, пожалуйста…

Линто, вскочив, принялся одеваться. Натянул штаны, взял свой клинок и, бросив сквозь зубы "стань за кроватью", все же двинулся к двери.

— Все равно выбьют, если за нами, так ведь?

Спросил громко:

— Что нужно?

Леон прислушалась. За дверью, кажется, раздавался топот, какое-то бряцанье.

— Линто, это Мар. Хвала господу, ты живой.

Линто выругался, глянул выразительно на Леону.

— Оденься.

— Кто такой Мар? — она горошиной скатилась с кровати, трясущимися руками хватая одежду, торопливо ныряя в рубаху…

— Сильен, — задумчиво ответил Арман, — он здорово рискует, появившись здесь. Надеюсь, у него хватило ума отдать нужные распоряжения нужным людям.

Леона впрыгнула в штаны, завязала пояс. Потом быстро встряхнула покрывало и им накрыла смятую постель. Совершенно не нужно, чтобы какой-то там Сильен видел и понял, чем они с Арманом здесь занимались. Потом она уселась на край кровати, сложила руки на коленях, а Линто открыл. И сразу стало тесно в и без того небольшом номере.

С топотом ввалились какие-то люди, гвардейцы, судя по начищенным до блеска кирасам, а с ними — неприметный сухощавый мужчина средних лет, седоватый, но в очень дорогом камзоле с серебряным шитьем. Как ни странно, он сразу понравился Леоне. Он был похож на ученого, с умным, хоть и немного желчным лицом, светлоглазый — и взгляд режет как бритва. Леона с трудом выдержала этот взгляд, и ей показалось, что Сильен усмехнулся каким-то своим мыслям. Она пыталась вспомнить этого Сильена во дворце, но почему-то не могла. Не довелось встретиться? Собственно, ничего в этом странного. Муж не часто ее водил ко двору, предпочитая оставлять в своем имении.

Внимание Сильена обратилось к Арману.

— Линто, какого черта? Что происходит?

Арман помолчал и принялся обуваться. Затем, нехотя и сквозь зубы:

— Похоже, мой секретарь возжелал моей смерти. Хотя я не понимаю, почему.

— Мы с Мерклом забеспокоились, когда прошло время после того, как ты прислал шмелика, а сам не явился…

— Оракул в порядке? — сухо спросил Арман, выпрямившись.

— Да, уже в порядке, готов к работе, — и Сильен бросил осторожный взгляд на Леону, — но что здесь делает маркиза Риквейл? Вернее, якобы покойная маркиза, как о том растрезвонил маркиз?

"Пожалуйста, не говори" — мысленно взмолилась Леона.

— Отпечаток, — одними губами все же произнес Арман, не глядя на нее.

В груди больно кольнуло. Ну зачем ты… все-таки сестра, значит, важнее, и ничего с этим не сделаешь. Надежда, которая появилась ночью и распахнула крылья, рассыпалась пеплом. Впрочем, сестра есть сестра, глупо было рассчитывать, что Арман так просто от нее откажется.

Сильен всплеснул руками и выругался, затем повернулся к Леоне.

— Приношу извинения, маркиза. Мы тут, видите ли, совсем зашились… времена такие, хм, странные. Так вы, выходит, некромант?

Леона молча кивнула — как могла, с достоинством.

— Ну что ж, это многое объясняет, — Сильен покачал головой. Махнул рукой гвардейцам, — ну, пошли, пошли отсюда. Ждите снаружи.

Тем временем Арман оделся окончательно, взял сумки — свою и Леоны. Посмотрел сердито на Сильена:

— Надеюсь, оставляя дворец, ты не наделал глупостей?

Тот качнул головой.

— Все в порядке, льесс Линто. Давайте собираться, нам пора. И… льессу, я так понимаю, забираем с собой?

— Ну, а что вы еще можете предложить? — без тени улыбки спросил Арман.

Сильен промолчал. Иных предложений не имелось.

— Рекко мы уже привели, идемте, льессы.

— А нас вы по привязке почтовика нашли?

— Так ведь Рекко учуял и привел, он же к вам, льесс Линто, привязан.

Как-то незаметно они перешли на привычную при дворе манеру разговора, и Леоне даже показалось, что о ней совершенно забыли.