Орангутан и Ваучер (сборник)

– А что ему?.. С него как с гуся вода. «Шукшин, – говорит, – и сам-то не читал этих рассказов с эстрады». Я ему: «Не успел… Мафия сгубила». А он опять: «Ха-ха-ха!»

– Да кто он такой, этот «Ха-ха-ха»? – не выдержала жена.

– Сволочь он последняя, вот кто! А по должности худрук.

– Слушай, рассказывай по порядку…

– Про него еще и по порядку?! – Толька махнул рукой и стал есть уху. – «Вы, – говорит, – развеселили меня… Поете оригинально. Читаете неистово…» А сам – кабинет на запор и телефон отключает!

– Зачем? – удивилась Наташа. – Ведь он руководитель…

– Не руководитель, а рвач…

Треска в ухе жевалась плохо.

– «Да, вы человек способный, непосредственный, но для нашего худсовета это и есть помеха – им привычное подавай! У нас, – говорит, – вы точно по конкурсу не пройдете».

– И все? – с тревогой спросила жена.

– Не все… Я уж уходить собрался, а он тут и говорит: «Не торопитесь, товарищ Мошкин, решается ваша судьба», – а сам на запертую дверь глазеет. «Вы, – говорит, – человек талантливый, и мы можем принять вас в порядке исключения. Вы знаете, что такое „в порядке исключения“?»

– А ты что?

– Конечно, знаю, говорю… «Ну, а раз знаете – деньги готовьте», – говорит он, и так участливо добавляет: «Худсовет я на себя беру… Но, уговор дороже денег: восемьсот кусков, и ни рубля меньше».

– Ты что, серьезно?

– А ты как думаешь! – Толька растерянно поднялся из-за стола, заметался по комнате. – «Раньше, – говорит, – больше брали, а теперь – восемьсот кусков…» Крыса мохнатая! «Несите, мол, деньги, Анатолий Мошкин, и вы – популярный артист эстрады!»

Наташа согласилась с Толей – худрук сволочь. Однако надо было решаться: либо менять профессию, либо доставать восемьсот тысяч.

Через неделю, выйдя на улицу в удушливый июньский полдень, когда кожа у москвичей словно дымилась, разрушая обожженные поры, Толька решил так: «Надо искать деньги… Без сцены все равно сдохну».

Свернув к Покровским воротам, он оказался в окружении машин – «тойоты», «форды», «мерседесы», – их всегда много у торговых представительств.

«Фиат», точь-в-точь как у «мохнатой крысы», – подумал Толька. Он подошел к машине, заглянул в салон. Предельная скорость на спидометре была двести сорок километров.

«Вот это ракета! Вот это роскошь!»

И вдруг его словно обожгло внутри. Закружились перед глазами пешеходы, дома, улицы, загудели какую-то свою жуткую музыку. Внезапно все оборвалось и в наступившей тишине тяжело повисли слова: «Угнать… Угнать… Угнать…»

«Так-так, Толька, что-то у тебя нервы шалят, – стал успокаивать он сам себя. – Неужто беда душу выворачивает?! – Его вдруг бросило в жар и залихорадило. – Нет, не могу… Надо профессию менять…»

Он еще раз обошел машину.

«Интересно, чья эта роскошь?»

Он сделал несколько шагов, но, оглянувшись, опять остановился.

К машине подошла женщина неопределенного возраста в джинсовой шляпе и декольтированной кофте, обнажающей почти до половины загорелую грудь. В одной руке она держала яркий целлофановый пакет с английскими надписями, в другой – связку ключей.

«Иностранка, – решил Толька. – Походка как у балерины, но, видно, тоже из этих представительств, что здесь в переулке помещаются. Интересно, чем торгуют?»

Он подошел ближе и заметил, что пальцы незнакомки украшены золотыми кольцами и сверкающими камнями.

«Наверное, управляющая богатой фирмы. Небось, за поступление к ней на работу побольше, чем восемьсот тысяч, откусывает, – он даже похолодел от злости. – Эх, как мерзко внутри… Интересно все же, сколько стоит машина?»

– Эй, мадам, шпрехен зи дойч? – внезапно вырвалось у него.

– Чего вам надо, гражданин? – неожиданно ответила женщина по-русски.

– Извините, я думал, вы иностранка, – смутился Толька.

Смерив Мошкина пристальным взглядом, женщина приветливо улыбнулась.

– А почему вы решили, что я немка? А я подумала, что вы иностранец – швед или финн. Они очень интересуются «тачками», – пояснила она. – Что вы так осуждающе смотрите на меня?

– Извините… – с дрожью в голосе выдавил он и подошел ближе. – Скажите, пожалуйста, это ваша машина?

– Странный вопрос! Конечно, моя…

– И сколько стоит?

– Для меня – ничего…

– Как так?

– Неужели я похожа на женщину, которая сама покупает дорогие вещи?

Незнакомка кокетливо постукивала ключами по тонким изящным пальцам. В ее остром, слегка хищном взгляде была жестокость и какое-то наглое высокомерие.

– А я вот определенно скажу – молодой человек с такой внешностью, как у вас, должен иметь американский «Кадиллак», не одну любовницу, дачу двухэтажную с верандой, и обязательно – свой лицевой счет… Имеете ли вы все это?

– Ничего не имею, – мрачно пробурчал он. – Даже работы по специальности…

– Собственно, что мы стоя разговариваем? Давайте сядем в машину. Меня зовут Клара, а на работе – Клара Георгиевна, – она сама протянула руку, и это настолько ошеломило его, что он не сразу вспомнил свое имя.

– Анатолий.

– Ну, вот и познакомились. Но отчего же ты такой неудачник? Даже работы не имеешь?

– Специальность моя не материальная.

– Не понимаю, – она достала из багажника пачку иностранных сигарет без фильтра. – Курить будешь?

– Не курю.