Оранжевая смута

К примеру, министр иностранных дел Борис Поросюк умудрился занимать три должности: он – министр иностранных дел, депутат Верховной Рады и председатель националистической партии руховцев. Нищий не только духом, но и телом, он нигде не блистал. Разве только среди руховцев, поскольку здесь требовалось одно – поносить москалей. От депутата Поросюка не было пользы. Он, как правило, специализировался на национализме и большую часть времени находился за границей. Иностранные дипломаты, будучи в эйфории оттого, что победил тот, на кого они сделали ставку, отнеслись к Борису Поросюку как к известному и авторитетному дипломату, хотя серый дипломат, шкодливый националист понимал в руководстве МИДом ровно столько, сколько Ленин в выращивании скота.

«Экая дрянь, – глядя на Поросюка, иногда думал Петро Пердушенко, чье тщеславие было уязвлено тем, что ему досталась довольно скромная должность по сравнению с Юлией и даже по сравнению с Поросюком, перед которым двери любого государства были теперь открыты. – Ведь он ни одного важного дела для страны сделать не сможет. Горе-дипломат может только напортачить. Но он будет держаться до тех пор, пока к нам окончательно не остынут на Западе».

– Ну что, Борис, не тяжело ли быть в трех ипостасях одновременно? Такой маленький и щупленький, а занимает три должности, откуда столько сил? – спросил Пердушенко.

– Я, как и Виктор Писоевич, – лидер, прошу прощения, не лидер, а всего лишь сын Украины, верой и правдой служу ей. В мои обязанности входит… пробудить национальное самосознание, убедить президента не идти на поводу у поборников русификации неньки Украины. Я считаю так: русский язык необходимо запретить, русские школы в Украине ликвидировать. Крым и восточные области полностью украинизировать, перейти на родной язык в государственных учреждениях, в больницах, в банях, саунах, на рынках, на дорогах, в торговых ларьках, а также в загсах, запретив там общаться на русском, чуждом нам языке.

– Ладно, – сказал Пердушенко, – вопросы национализма меня мало волнуют. Ты скажи вот что. Ты, как лидер «Руха»…

– Знаю, знаю, о чем вы меня пытаете. На этот вопрос я могу ответить точно так же, как всем, кто меня спрашивает. «Рух» – это будущее Украины. Наша партия провозглашает полную независимость Украины…

– Полная независимость невозможна, это нереально. Страны Евросоюза объединились потому, что каждая из них зависима друг от друга. Экономически, разумеется. А вы хотите полной изоляции. Разумно ли это в наше время?

Петро Пердушенко смотрел на Поросюка, как смотрит сытый кот на полудохлую мышку, не зная, что с ней делать, – проглотить или брезгливо отвернуться от нее. Поросюк заморгал глазами, а потом расчихался и достал носовой платок оранжевого цвета, свидетельство того, что он тоже участник успешно завершившейся революции.

– Ап… апчхи! Истинная правда, дорогой Петр Пирамидонович. Но, позвольте заметить, великий Чорновол придерживался того мнения, что… Он и учение создал о незалежности Украины и, прежде всего, от России. Ведь москали – наши заклятые враги, были, есть и будут. Кого они хотели видеть в кресле президента? Яндиковича, зэка, готовящегося продать неньку Украину москалям. Почему они намереваются продавать нам газ по европейским ценам? Они хотят нас задавить экономически. Вы понимаете, дорогой Петр Пирамидонович. О, простите, Кондализа Сарайт звонит. Слушаю, министр иностранных дел великой незалежной Украины Борис Поросюк. Так, так, принимаем меры. Крым возглавляет наш человек. Количество русских школ сокращено вдвое. А через год они будут вообще ликвидированы. Я прошу у США поддержать нас в плане полного запрета русского языка на нашей территории. Что-что? Это пока нельзя делать? Вы меня огорчили. И наш президент будет огорчен. Ну, так это у вас. Такой демократии во всем мире нет, как у вас. И мы будем стремиться. Я бы разрешил по одной русской школе в каждом крупном городе, скажем, в Киеве и Донецке. Вот и все. Две школы. Разве этого мало? Хватит им двух русских школ. А больше ну никак невозможно. Хватит засорять певучий украинский язык. Что-что? Вы думаете несколько иначе? Слушаюсь, слушаюсь, дорогая Кондализа.

Поросюк повесил трубку и блаженно вздохнул. Чихнув еще дважды, он смело посмотрел в улыбающиеся глаза Петра Пирамидоновича и трижды приподнялся в кресле.

– Ну вот, ну вот и договорились. Две школы, нет, одну школу мы москалям оставим. А что касается Крыма… в правительстве Крыма уже украинский язык. Крым – наш. Он никогда не был русским. Мы его отвоевали у турков. Наши солдаты гибли при освобождении Крыма от турецкого ига. Мы недавно с Виктором Писоевичем были в Турции, и нас там принимали как дорогих гостей. И речь шла о Крыме. Полная поддержка, полная. Москали по этому поводу молчали, в рот воды набрав.

Петр Пирамидонович схватил бокал и налил себе минеральной воды. Сделав несколько глотков, он сказал: