Оранжевая смута

Генерал открыл глаза, обрадовался, увидев министра, и в качестве приветствия громко стрельнул, а потом едва слышно крякнул: хай живе!

– Генерал ОУН/УПА Кривой Глаз! Прошу любить и жаловать, – отрекомендовал Бенедикт Тянивяму, прикладывая руку к фуражке с изображением Степана Бандеры. – Прошу, генерал, открыть пошире свои всевидящие очи! Боец Ширинка, открыть веки генералу и помочь ему принять сидячее положение. Подушки подложите под спину героя, подушки: у генерала спина не сгибается, в синяках вся от москальских пуль, которые не прошивали спину, а только скользили вдоль спины.

Боец Ширинка и боец Портянка открыли веки генералу и подложили подушки под несгибающуюся спину; генерал принял сидячую позу и прокашлялся.

– Вам слово, генерал, – сказал Бенедикт в ухо Кривому Глазу.

– Ась?

– Вам предоставляется слово, генерал, – повторил Бенедикт довольно громко.

– Дзенкуе бардзо, – произнес генерал и приложил платок к беззубому рту.

– Откуда вы так хорошо знаете польский? – спросил Пустоменко, протягивая руку. Но генерал протянул свою высохшую руку к губам вице-премьера. Коля так растерялся, что вздрогнул, а потом все же приложил бледную щеку к костлявой руке генерала.

– Он долгое время жил в Польше под видом звонаря католического собора, в котором служил Иоанн Павел Второй, владыка Римский. Как только владыка отправился в Рим, а Украина обрела независимость, генерал Кривой Глаз вернулся во Львов, в бывший личный особняк. Правильно я говорю, генерал?

– Ась? Дзенкуе бардзо. Вы говорить вшистко правильно.

Генерал действительно неважно слышал, но был убежден в том, что Бенедикт Тянивяму свой человек, не подведет.

– Я очень рад гостю, знатному человеку, – сказал Пустоменко. – Чем могу быть полезен?

– Дзенкуе бардзо, – произнес глухой генерал.

– Коля, дорогой, – сказал Бенедикт. – Генерал просит уравнять его с героями Отечественной войны. И не только его лично, но и всех оставшихся в живых офицеров и рядовых ОУН/УПА. Этот вопрос, как ты знаешь, трудный и даже спорный, но оккупация Украины сначала Гитлером, а потом Сталиным – все равно оккупация, как ни крути. Настоящие щирые украинцы это хорошо понимают. Москали ничуть не лучше солдат Гитлера. Ты согласен с этим?

– М-м-м.

– Не мычи, а скажи, что согласен.

– Я проконсультируюсь с лидером нации, – произнес Пустоменко убийственную фразу. – А что касается генерала, постараюсь что-то сделать. Скажем, поймаю какого-нибудь богатого человека и скажу: помоги генералу. И дальше. В Украине, как и в России, готовятся торжества по случаю шестидесятилетия Победы. Я сделаю так, что парада победы на Крещатике не будет. Пусть прогуляются старички по Крещатику и довольно. Об этом уже был разговор с первым лицом государства.

– Лицо, с которым ты говорил об этом, мне хорошо известно. Он всегда «за» и руками, и ногами. А что касается ОУН/УПА, так это его кровные братья. Как только он помрет, в чем я очень сомневаюсь, скорее, он никогда не помрет, но все же, если такой казус произойдет и нация лишится своего лидера, мы ему памятник поставим. И этот памятник будет гораздо выше памятника Степке Бандере.

Бенедикт принялся излагать свою программу вице-премьеру. Он высказал уже в который раз свою симпатию и поддержку организации украинских националистов, благодаря которым Украина обрела независимость. Если бы Украина оставалась в составе России, все щирые украинцы были бы рабами, ходили в лохмотьях, питались бы только русскими щами, потому что черная земля Украины не давала бы урожаев, будучи под гнетом москалей. Да и вообще, ее бы никто не принял в Евросоюз. А так двери Евросоюза для Украины открыты.

– Нам осталось сделать немного, – продолжал Бенедикт. – Русский язык надо запретить, русские школы ликвидировать, а тех, кто балакает на чужом и чуждом нам языке, бить по морде. Я дневал и ночевал на майдане ради этого. Лидер нации не оценил мои старания. Время покажет, что он был не прав. Но дело не только во мне. Дело в тех идеях, которые я отстаиваю. Лидер нации на шестьдесят процентов стал националистом, а за ним тянется и Юлия Феликсовна. Теперь она переходит на галицкий говор. Недавно произнесла: «Мы мусимо пышатыся нашими успехами».

– Бардзо хорошо, – произнес генерал и попытался захлопать в ладоши.

– Ты ошибаешься, мудрый Бенедикт. Лидер нации начинает с Мазепы. До него еще никто не решился ставить памятники Мазепе, который хотел отдать Украину полякам и шведам, лишь бы освободить ее от москалей, да в то время не получилось. Кроме того, Виктор Писоевич с величайшей радостью принял нательный крест Мазепы во время инаугурации, за что его стали уважать не только в Европе, но и в Америке. Джордж Пеньбуш-младший даже на похороны Павла Иоанна Второго чуть не опоздал, чтоб принять Вопиющенко, угостить его кофе и пообещать ему всяческую поддержку, в том числе снять поправку Джексона – Вэника.

– Ну и грамотный же ты, Пустоменко, – сказал Бенедикт, все больше наклоняясь к левому уху вице-премьера, будучи уверен в том, что хозяин кабинета, как и его подопечный Кривой Глаз, неважно слышит.