Штаб-квартира компании находилась в Лондоне, планировалось открыть офисы в Нью-Йорке, Гонконге и Пекине. Торги должны были происходить онлайн и вестись из Гонконга, где не взимаются налоги с продаж, не выплачиваются проценты с перепродаж и авторские вознаграждения. Оставался один вопрос: если консигнант (и выставленное им произведение) находился в одной стране, участник торгов – в другой, а аукционист – в Гонконге, какую юридическую систему и площадку следовало использовать для разрешения споров?
У Гудмана серьезный опыт работы в арт-мире. Он успел побывать исполнительным председателем аукционного дома «Бонэмс & Гудман» в Австралии, затем стал исполнительным директором австралийского «Сотбис». В 2009 году Гудман купил австралийский «Сотбис», а к 2011 году владел уже четырьмя аукционными домами, на долю которых приходилась почти половина австралийского рынка. Все четыре дома бизнесмен продал, чтобы заняться «революционно новым» интернет-аукционом
В августе 2015 года, за месяц до первой запланированной продажи пятидесяти картин на интернет-торгах, несколько финансовых спонсоров вышли из проекта. На их место никто не заявился, и компания была переведена на внешнее управление. Должности консультантов и сотрудников офиса в Лондоне и Гонконге были упразднены. Компания умудрилась «сжечь» более 4 миллионов евро инвестиционного капитала (5,5 миллиона долларов).
Что же произошло? Финансовые спонсоры ссылались на перерасход бюджета и невозможность физически проверить работу до начала торгов. Используя фотографию в формате JPEG, можно продать вещь как за 5 тысяч, так и за 25 тысяч долларов. Но инвесторы сомневались, сможет ли Гудман продать лот за 250 тысяч или за 2 миллиона, если художник или продавец не является уже известным, то есть если речь идет не о шелкографиях Уорхола от известного коллекционера с безупречным провенансом.
На той же неделе, когда Гудман объявил о запуске
За несколько недель до начала торгов де Пюри решил устроить в «Илай-хаус» выставку лотов, а сами торги перенести в аукционный зал «Кристис» на Кинг-стрит. Это, по-видимому, позволило ему заручиться некоторыми гарантиями или принять несколько безвозвратных ставок. Онлайн-торги транслировались одновременно на сайтах «Кристис» и «Де Пюри».
Изначально де Пюри собирался брать 15 процентов премии покупателя с сумм до 2 миллионов долларов и 12 процентов с сумм, превышающих эту цифру, продавцы должны были заплатить 9 процентов. Для первого аукциона де Пюри задействовал гибкую шкалу – от 25 до 12 процентов, как у «Кристис» и «Сотбис». Но аукцион в выставочном зале практически не отличался от того, что и так уже делают два крупнейших аукционных дома. Если формат и система взимания комиссии ничем не отличаются, а гарантий меньше (или вообще нет), как модель де Пюри с онлайн-каталогом, физической выставкой и живым аукционистом получит работы из люксового сегмента, забрав их у «Кристис», «Сотбис» – или у «Филлипс»?
Самая удачная модель онлайн-аукциона – продажа работ между двумя физическими лицами через посредника – вспомним