Оранжевый портрет с крапинками

Кое-кто подтягивал дядюшке. И ребята. Но потом они отодвинулись, и Владик прошептал:

— Я скоро взорвусь от нетерпения. Когда эта полночь?

— Я тоже готова взорваться, — вздохнула Ника. — Но еще больше я думаю: что там на Трех Котах?

— Три Кота будут завтра, хоть взрывайся, хоть нет, — рассудил Максим. — А со шкатулкой можно было и не ждать. Сами голосовали... Может, переголосуем?

Владик и Ника посмотрели друг на друга и помотали головами...

Наконец время приблизилось к полуночи. Ребята уже были на своих койках. Ника смотрела, свесив голову, Максим и Владик сидели внизу, шкатулка лежала между ними. Максим держал наготове открытое шило карманного ножика. Владик светил фонариком на его наручные часы.

— Ну? Скоро? — очередной раз спросила Ника стонущим шепотом.

— Еще минута... — сказал Владик. — Посади Андрюшку так, чтобы ему было видно. Он приносит удачу...

Ника устроила зайца, чтобы он тоже свесил голову.

— Ну, скоро?.. Макс, а твои часы не отстают?..

— Не отстают... Ну, поехали... — Максим брякнулся на колени перед койкой и вставил шило в скважину замочка. Нажал, шевельнул...

Раздался тихий пружинный звон. Крышка отскочила. Ника свесилась еще больше и чуть не загремела вниз.

— Тьфу ты... — с великой досадой произнес Максим. — Тряпка какая-то...

— Подожди... — нервно прошептал Владик. — Это же сверток. И тетрадка... Постой, не разворачивай. Видишь, написано: «Сперва прочитайте!» Может, там координаты...

— Опять координаты! Осточертело... — Однако Максим открыл тетрадку (вернее, плоскую записную книжицу, на корочке которой и была надпись).

Фонарик высветил на первой странице крупные строчки:

«Вы ищете клад? Если нет, выбросьте все это за борт. Если да, делайте все по порядку. Переверните лист».

Максим перевернул. И прочитал строчки на следующей странице:

«Разверните сверток, который в шкатулке»...

— Может, там ключ? — прошептала Ника.

В холщовом лоскутке оказалось зеркальце в металлической оправе с ручкой.

Максим опять сказал «тьфу». И добавил:

— Тоже мне, драгоценность. Медью пахнет.

— Тут еще раз написано: «Переверните лист». — Владик ткнул пальцем в книжицу. И перевернул лист вместе с Максимом.

На следующей странице было еще одно указание:

«Теперь не спеша и по очереди посмотрите на себя в зеркальце. А потом снова перелистните страницу».

Максим пожал плечами. С подчеркнутой старательностью поразглядывал в зеркальце себя. Дал его Владику. Тот тоже полюбовался своим отражением. Протянул зеркальце Нике. Посмотрела и она. Как и Максим, пожала плечами.

— Дай посмотреться Андрюшке, — напомнил Владик.

Ника дала. И спросила:

— Что там дальше?

— А дальше — листаем дальше... — И Максим перекинул еще один листик.

На следующем они прочитали:

«Посмотрели? Тогда переверните и этот лист».

— Сколько можно! — Максим нервно дернул бумагу.

Последняя запись, сделанная все теми же бледными чернилами и корявыми буквами, была длинная:

«Теперь знайте. Вы только что видели самых больших дураков на свете. Кладов не бывает. С приветом, Вася».

Помолчали.

— Я так и знал, что будет какая-то глупость, — вздохнул наконец Владик.

— Мальчики, не сердитесь. Сон меня обманул, кажется, первый раз в жизни, — жалобно сказала Ника.

— Да кто на тебя сердится, — отозвался Максим. — А этому Васе я оторвал бы ноги и руки. Если бы он мне попался...

— Весельчак Вася... — опять вздохнул Владик. — Да наплевать. Он прав, так нам и надо. Никаких кладов не бывает...

— Я другого боюсь, — сумрачно сказала Ника.

— Чего? — вскинул голову Максим.

— Того, что другой мой сон... про папу... тоже не сбудется...

— Ты все-таки надейся, — очень серьезно посоветовал Максим. — Тот был серьезный сон, о важном. А этот не сбылся, потому что он про ерунду... Давайте я утащу это барахло наверх и выкину за борт...

— Не надо, — сказал Владик. — Пусть останется на память. Все-таки было приключение...

Ника виновато спросила:

— А можно я возьму зеркальце себе? Я забыла прихватить из дома...

— Возьми, конечно! — почему-то обрадовался Владик. А Максим добавил:

— Хоть какая-то польза...

Заяц Андрюшка молча одобрил это решение.

7. НЕСЧАСТНЫЙ ПАГАНЕЛЬ

Ночью ветер оставался таким же ровным и умеренным, как днем. «Кречет» бежал нужным курсом, Макарони стоял у руля, Гоша, наслаждаясь прохладой, лежал на крыше рубки, разглядывал созвездия и рифмовал:

  О, вечных созвездий горящие гроздья,
  О, юности память — она незабвенна!
  И выдерну грусть из души, словно гвоздь, я,
  И жаром любви вновь наполнятся вены...

Скользнувший вдоль борта Паганель прислушался. Гоша, вдохновившись, декламировал:

    Не буду, как Гамлет в глуши Эльсинора,
    Томиться в сомненьях и страхах напрасных.
    Я знаю: мы встретимся, Элеонора,
    Хотя бы на миг. Это будет прекрасно...