Оранжевый портрет с крапинками

— Как хорошо, — с облегчением вздохнул капитан Ставридкин.

— Клянусь дедушкой, что хорошего?! — возмутился Жора.

— А то, что теперь не надо больше никого подозревать и на каждого смотреть как на диверсанта, — разъяснил капитан. — Представляете, что могло бы быть, если бы не наш бдительный Охохито? Все косились бы друг на друга... Отведите эту вонючую «бичу» в кубрик, и пошли все вниз, поговорим...

Охохито опять выдернул пистолет и подтолкнул стволом пленника. Паганель, похныкивая и не опуская рук, засеменил к трапу. Остальные двинулись было за ними. Капитан сказал:

— Кто станет к штурвалу? Надо вывести яхту на курс. Охохито занят, он свидетель...

— Можно я?! — рванулся вперед Максим. — Я смогу! Я уже пробовал!

— Тебе разве не интересно послушать этого шпиона? — удивился Владик.

— Интересно. А на руле интереснее. Про шпиона вы потом расскажете...

Капитан Ставридкин внимательно глянул на Максима. Сказал Макарони:

— Виктор, выведите яхту на тридцать два градуса и покажите мальчику, как держать курс. Пусть привыкает, ветер спокойный...

Макарони и счастливый Максим отошли к штурвалу. Дядюшка Юферс, вспомнив прежние времена, вынес стаксель на ветер, яхта пошла носом влево, паруса наполнились...

— Держи, — сказал Макарони и положил ладони Макса на обод штурвала. — Гляди, чтобы курсовая черта была на тридцати двух градусах. Сильно не рыскай и смотри, чтобы паруса не заполоскали... Ну, ты ведь уже был на руле...

— Был немного...

Макарони вдруг потрепал мальчишку по голове.

— Эх, жалко, нет тут моего Шурика. Показал бы и ему, как управлять судном...

— Ну, он ведь еще маленький, успеет, — осторожно утешил взгрустнувшего Макарони Максим (а сам уже не отрывал глаз от картушки компаса).

— Конечно, поменьше, чем ты... И пока не о парусах мечтает, а о велосипеде.

— Полечите за рейс, купите ему велосипед...

— Куплю, если хватит... Надо еще матери денег дать, дома ни гроша... Нынче во сне видел, будто и правда купил Шурке велосипед. Веду его по улице, а Шурка бежит навстречу, смеется, руки растопырил...

— Ника говорит: хорошие сны часто сбываются...

Макарони украдкой постучал по деревянной спице штурвала, снова потрепал Макса по волосам и пошел слушать, как допрашивают пойманного шпиона и диверсанта.

А Максим, впервые оказавшийся у штурвала один, без взрослого наблюдателя, ощутил себя полным хозяином судна. Что еще надо для счастья? Он прищуренно смотрел то на компас, то на горизонт, и в душе его звучала музыка дальних странствий и морских просторов.

В кубрике за длинным столом собрался весь экипаж и пассажиры «Кречета» (кроме Максима). Понурый Паганель стоял у торца стола и ежился под взглядами.

— Итак, господин Паганель... то есть господин Свистогонов, вы признаётесь, что проникли на «Кречет» умышленно, по приказу вашего шефа, имя которого — Драген-ногер? — устало и чуть презрительно говорил капитан.

— Я больше не буду...

— Георгий Лангустович, запишите в протокол.

Гоша поднял от бумаги косматую голову:

— Это самое... записать, что он больше не будет?

— Нет, что он выполнял задание мафиозной группировки... которая решила, что мы искали и нашли какое-то дурацкое сокровище, и решила отнять его у нас. Я не думал, что такие идиоты сохранятся в двадцать первом веке...

Владик и Ника стали неотрывно смотреть в стол и краснеть ушами. Гоша закашлялся. И быстро спросил:

— А это... надо тоже... это самое... в протокол?

— И это запишите...

— И-ди-о-ты... — забормотал Гоша, водя авторучкой.

— Теперь остается решить два вопроса, — продолжал капитан. — Первое: как нам быть без горючего? Второе: что делать с диверсантом...

— Я больше не б...

— Капитан, пусть он заткнется! Или, клянусь дедушкой, я попрошу у Охохито его пистолет...

Слово взял дядюшка Юферс.

— Как я понимаю, по первому вопросу решать нечего. Остается надеяться, что хороший ветер сохранится и горючее нам до Византийска не понадобится...

— А насчет этого... второго вопроса... Раньше, в девятнадцатом веке... мне... это самое... капитан Аполлон Филиппыч рассказывал... шпионов и работорговцев привязывали за ноги к длинному тросу и это... бросали с кормы. Как приманку для акул...

— Акулы в наших водах мелкие и безобидные, как скумбрии, — с сожалением напомнил Охохито. — Может, сдать его властям?

— А власти что? — сокрушенно возразил Макарони. — Скажут: где доказательства, что он спустил за борт бензин? А других доказательств, что он преступник, и вовсе нет...

— Да, — приободрился Паганель и даже принял слегка горделивую позу. — Нету доказательств. А вы у меня телефон разбили. Материальную ценность...

— Может, просто кинуть за борт? — сказал Жора. — Тогда, клянусь дедушкой, никаких доказательств не надо.

— Я больше не буду! — снова взвыл Паганель.

— Пусть скажет, не знает ли что-нибудь про археолога Верхотурова, которого похитили пираты, — вмешалась Ника. — Они его, наверно, держат на острове Три Кота. Или раньше держали...

— Я ничего не знаю! — завопил Паганель. — Я у них недавно! Я даже не слыхал про такой остров! Клянусь!

— По-моему, за борт, — повторил свое предложение Жора.

— Но я правда не знаю! Я больше не буду!..