Оранжевый портрет с крапинками

— Давайте! — нетерпеливо сказала Ника.

Все опять уперлись взглядом в талисман, а Гоша вновь принял вдохновенную позу.

  Пусть ветер подует не слабый, но ровный.
  Пусть будет удача у всех нас огромной!
  Исполнится пусть поскорее мечта —
  Пусть встанут у нас на пути Три Кота!

И ветер пришел! Он взмахнул широким шумным крылом, надул паруса, накренил яхту! Она побежала, стараясь привестись носом к потокам воздуха, Макарони бросился к штурвалу, но Максим уже сам справился с управлением.

— Я знаю, помню! Тридцать два градуса.

Все радовались и аплодировали. Только Ника потерянно смотрела на пустую ладонь: ветер взметнул и унес счастливый билет.

Владик наконец заметил, что она чуть не плачет. И понял:

— Что? Билет улетел?

— Да... Теперь больше не будет удачи... Я думала, он поможет искать папу...

— Ника, но он и поможет! Уже помог! С таким ветром мы обязательно окажемся у Трех Котов!

— Клянусь дедушкой, Данилыч, кажется, Нептун смилостивился над нами... Охохито, потрави малость гика-шкот, грот перетянут... — Это появились на палубе старпом, капитан и Охохито.

— Папа! Если будет так дуть, зайдем на Трех Котов? — подскочил к отцу Владик.

Капитан Ставридкин посмотрел на сына, на Нику. Сказал очень серьезно:

— Зайдем... если ветер сохранится... Макарони, голубчик^ поскреби на всякий случай по нактоузу, он деревянный...

Заплата отскочила от резиновой лодки в ста метрах от скалистого берега острова Три Кота. На поверхность выскочили шумные пузыри. Паганель оказался по горло в воде. Тихонько стеная от несправедливостей судьбы, он побрел к острову,' волоча на буксире обмякшее резиновое «плавсредство», в котором лежала склепанная из банок рация.

Выбрался на гальку. Стянул штаны и рубаху и повесил их на камни, под солнышко. Костлявый, несчастный и потерявший всякую веру в будущее, он принялся снова налаживать передатчик. Дул в банки, стучал по ним, вытирал краем длинных трусов батарейку... И наконец уловил в жестяном наушнике шорох радиоволн.

— Шеф!.. Это я, Вова Свистогонов... Докладываю: добрался до Трех Котов... Что?.. Никому я не пудрю мозги! Вы приказали, вот я и добрался! Что дальше?.. Следить за теми, у кого сокровище? Но их тут еще нету! Появятся, тогда и буду следить... Как — отдыхать? Шеф, я кушать хочу! Даже голова кружится... Почему обжора? Опять вы зря... Я со вчерашнего вечера ничего не кушал...

Собранный из банок передатчик неожиданно развалился. Тихонько скуля и чертыхаясь, Паганель начал снова собирать эту хлипкую конструкцию. Собрал.

— Шеф! Это опять Вова Свистогонов. Докладываю, они еще не прибыли... А я хочу кушать. На голодный живот я не могу выполнять задание, мы так не договаривались... Какие яйца чаек? Из них давно вылупились птички! Шеф! Вы же говорили, что здесь была когда-то ваша база! Значит, должен быть тайник с продуктами!.. Что? Стратегический запас? Но я же только один сухарик! И шоколадку... Спасибо, шеф!..

Потом Паганель карабкался по камням, смотрел на солнце, определяя направление, чертил помусоленным пальцем на ладони маршрут и считал шаги на каменистых площадках.

Наконец он выбрался на ракушечный уступ. Перед ним на каменной стенке было несколько выступающих камней. Паганель пересчитал их. Пошатал один, второй. Этот второй пошевелился. Обрадованный Паганель закачал, задергал камень изо всех сил. Наконец расшатал, вытянул, положил рядом с собой. Облизнувшись, заглянул в открывшийся тайник. И, когда глаза притерпелись к темноте, он увидел... несколько пустых жестянок и клок бумаги с какой-то надписью. Паганель выдернул бумагу на свет.

На бумаге была нарисована круглая насмешливая рожа и темнели буквы:

  ЗДЕСЬ БЫЛ ВАСЯ. ПРИВЕТ!

Паганель заскулил пуще прежнего, скомкал и отшвырнул бумагу. Заколотил кулаками по ракушечной стенке рядом с тайником. И снова, с последней надеждой, сунул голову в дыру. Разглядел в углу заплесневелый сухарь.

С твердым как камень сухарем Паганель уселся на каменном уступе. Грыз свою находку и отрешенно смотрел в морскую даль. Но вдруг его взгляд сделался осмысленным. Паганель напрягся, посидел так несколько секунд, затем прыгнул вниз и, как разведчик, укрылся за скальным выступом...

Максим был счастлив! Он сам вел парусник при хорошем ветре. Он словно сливался с яхтой, ощущая чуть заметный трепет парусов, струнное дрожание такелажа и вибрацию корпуса, который отзывается на все звуки моря.

Сзади к Максиму подошел Жора. Максим глянул на него сияющими глазами.

— Яхта как музыкальный инструмент. Звучит будто скрипка, честное слово... До чего жаль, что придется отдать ее какому-то торговцу...

— Что поделаешь... Давай-ка я тебя сменю, а ты иди в кубрик. Дядюшка Юферс всех кличет обедать.

— Дядя Жора, я не хочу есть! Можно я еще постою? У меня получается!.. А вы идите обедайте. Не бойтесь, я справлюсь... Только пусть подберут подветренный стаксель-шкот, стаксель иногда заполаскивает...