Оранжевый туман

Поэтому к началу вечера Виталик опоздал примерно на сорок минут.

Уже вовсю шла торжественная часть, но он беспрепятственно вошёл на территорию посольства, быстро нашёл взглядом Егорова в заднем ряду и занял место через несколько человек от него, поскольку все места рядом были заняты.

Едва он посмотрел на сцену, где выступал российско-кубинский танцевальный ансамбль, перед глазами встало странное воспоминание о таком же вечере два года назад, с которого начались его отношения с Мариной. Оно было светлым, но возникшее чувство Виталик не мог назвать сожалением. Он повернул голову, заметил ещё несколько знакомых лиц и стал слушать концерт.

Как только объявили перерыв, Виталик вскочил с места и почти бегом направился к Егорову, но, пока он выбирался из толпы, того уже тоже не оказалось на месте, и встретились они в очереди к палатке, где улыбчивый белозубый негр раздавал гостям ром с колой, чипсы и фрукты.

Валерий дружелюбно поздоровался с ним за руку.

— Ты знаешь, насчёт чего я с тобой хотел поговорить… — нетерпеливо начал Виталик.

— Конечно, — перебил лидер официального комсомола, — давай только отойдём в сторонку.

Взяв в руки бумажные стаканы и белые пластмассовые тарелки, они двинулись в сторону одной из свободных отдалённых скамеек.

— Я в Мулино не еду, — тихо сказал Егоров, предваряя вопрос Виталика, — и наши московские товарищи тоже. Это решение, к сожалению, окончательное. Но если ты определённо хочешь ехать… — он сделал вопросительную паузу.

— Мы едем точно, — сказал Виталик так же тихо, не понимая ещё, в чём загвоздка и почему Валерий не может обсуждать эту тему открыто.

— Как хотите. Могу помочь контактами в Нижнем. Там будут акции протеста на местном уровне. Организует наш обком партии. Я тебе дам адреса и даже сам позвоню людям, чтобы вас приняли. Много вас будет?

— Человека три-четыре, — ответил Виталик.

— Это нормально. Все данные я тебе принёс, переписывай, — Егоров развернул перед Виталиком лист бумаги с адресами и телефонами.

— Спасибо огромное, — поблагодарил Виталик. — Но всё-таки, если не секрет, чего ты боишься и почему никто из ваших не едет из Москвы? У вас же не меньше сотни человек в организации, неужели никто не может вырваться на выходные?

— Не в этом дело, — вздохнул Валерий, — и хотят ребята, и могут, да я и сам бы поехал. Но — нельзя. Партийное руководство не одобрит, — сказал он уже совсем шёпотом, — только, очень надеюсь, строго между нами…

— Конечно… Но разве не ты возглавляешь организацию в Москве…

— Молодёжную — да. Но не партию. Категорическое мнение партийной верхушки — что акции протеста в Нижнем должны проводиться региональными силами, — Егоров залпом заглотнул ром и теперь вертел в руках пустой стакан, — секретарям других регионов не рекомендуется направлять делегации. ЦК разослал письмо о проведении акций протеста на местах… Слушай, у тебя курить есть?

Виталик молча протянул собеседнику пачку.

— Спасибо. Ничего не говори, я сам понимаю, что было бы эффективнее собрать всех на месте, да и вообще… Я тоже не дурак, Нецветов. И в ЦК не дураки сидят.

— Тогда в чём же дело? Ведь именно же ваша верхушка больше всего возмущалась и в газетах, и в Интернете!

— Давай ещё выпьем, — предложил Егоров.

Очередь у палатки уже рассосалась, и Виталик быстро принёс два стакана с ромом.

— Тебе с ФСБ иметь дело приходилось? — спросил Валерий, совсем уже понижая голос.

— Приходилось, — кивнул Виталик. — Была история… Расскажу потом, если захочешь. А что?

— Меня в ФСБ вызывали насчёт Мулино, — доверительно признался Валерий, — только честно, никому-никому! Видел их главного, или кто он там, сидит за пустым столом, даже компьютера нет, и глаза у него никакие… А потом, на следующий день, позвонили из горкома партии. Выборы в Думу на носу, понимаешь, вы-бо-ры! В этом декабре. И никому не хочется портить отношения. А в августе уже утверждают списки. И наш ЦК… Ну, ты понял? — махнул рукой Валерий.

— Да понял, — процедил Виталик, — что уж тут не понять… Слушай, да плюнь ты на эти выборы, на всю мышиную возню и поехали с нами, а? Меня тоже вызывали насчёт Мулино, и ничего в этом страшного нет.

— Завидую я иногда вам, беспартийным, — ответил Егоров, — всё у вас просто — взял и поехал, куда захотел, и никакой партийной дисциплины. А я помощник депутата Госдумы, — он вытащил из кармана орластое удостоверение, как будто жалуясь на тяжкую долю, развернул, невольно блеснув бело-сине-красным триколором официоза, и Виталик увидел чёрно-белую фотографию его, года на три-четыре моложе, — ты уж извини. Оставаться за бортом никому не хочется на пороге избирательной кампании. C'est la vie, если знаешь, такова жизнь. А помочь — помогу, конечно. С радостью. Давай только ещё выпьем…

Виталик пошёл к палатке. Видимо, у него было слишком напряжённое выражение лица, и кубинец крикнул ему что-то ободряющее. Виталик в ответ улыбнулся и приветственно махнул рукой, но слова Валерия не выходили у него из головы.

* * *

— Я так и думал, — мрачно сказал Димка, продолжая копаться в моторе.