Оранжевый туман

…Накануне Люба пыталась дозвониться до казака Михаила Овсянникова, ей казалось, что он и Евгений с их опытом могли бы быть полезны в их поездке, но в течение нескольких дней не удавалось дозвониться, а потом трубку взяла мать Михаила и сообщила, что он давно уже, практически с минувшего лета, со времени их знакомства, живёт на два города — то у себя в Подмосковье, то в Феодосии у своей гражданской жены Ольги, но сейчас уже в Крыму с середины мая и обратно не собирается.

— До конца купального сезона, — словоохотливо пояснила она, — сентябрь точно, а то и октябрь.

Люба слегка удивилась. Конечно, она помнила эту девушку, но ей тогда совершенно не казалось, что у них с Мишей будут серьёзные отношения.

В Феодосию она дозвонилась с первого раза. Овсянников обрадовался ей, как старой знакомой, но ехать в Россию отказался.

— Я пока в Крыму, — сказал он, считая этот ответ исчерпывающим.

На просьбу Любы дать номер Евгения он хрипловато усмехнулся.

— Даже и не пытайся ему звонить. Он за границей, болтается где-то по миру в поисках приключений, я даже не очень представляю, где. Пару недель назад писал на почту латиницей, может, через несколько месяцев объявится у себя в Одессе, тогда и пересечёмся…

Это была правда. Не разделявший увлечения друга Михаил вряд ли смог бы даже с уверенностью назвать страну, где тот в данный момент находился.

Неделю назад Женя прислал Мише цифровую фотографию, где был запечатлен вдвоём со смуглым черноволосым парнем в камуфляже на фоне необычной скульптуры — поднимавшийся из земли в небо кулак сжимал пальцами, сокрушая, военный самолёт с маркировкой Соединённых Штатов.

Виталик молча сидел рядом с Любой у телефона. Об этих людях она писала ему ещё в тюрьму, но для него это были не вызывавшие никаких эмоций незнакомцы на другом конце провода.

* * *

Из Москвы выехали поздно. В девять вечера у Виталика заканчивалась двенадцатичасовая смена на работе, и он был, по Димкиному выражению, «лимитирующим фактором» их поездки.

Машина, водитель и двое пассажиров ждали его на стоянке супермаркета.

Уставший после работы Виталик упал на заднее сиденье рядом с Любой и практически сразу в сон, едва Димка тронулся с места и, набирая скорость, повёл машину через МКАД на восток.

Проснулся он уже в сумерках. Серёгин по-прежнему гнал машину вперёд по шоссе, а за спиной горело заходящее солнце.

  «Вращаются колёса, у-лю-лю…»

— Всё-таки я устал, — сказал он уже за Владимиром, когда над дорогой уже висела густая темнота, в которой ярко светились фары встречных автомобилей, — думал, доедем до Нижнего на одном рывке, но надо передохнуть пару часов. К утру будем на месте.

Он съехал на обочину, погасил фары и откинулся на спинку сиденья. Андрей и Люба тоже задремали. Стараясь никого не разбудить, Виталик выбрался из машины на свежий воздух.

— Ты куда? — сквозь сон спросила Люба.

— На улицу, курить, — ответил он, — ложись.

Выкурив сигарету, он заглянул в салон. Люба лежала на заднем сиденье, поджав ноги, и будить её не хотелось.

Он лёг на траву и стал смотреть в чёрное небо над собой.

В десятке метров от них с шумом проносились машины по ночному шоссе, а с высоты горели звёзды, казавшиеся неяркими из-за освещения фар, и роняли извечный ровный, голубоватый свет свой на великую славянскую равнину.

Виталик лежал на спине, подложив руки под голову, смотрел на звёзды и вслушивался в звуки ночи.

Легко открылась дверь автомобиля, Димка, потягиваясь, вышел из салона, и присел на землю рядом с другом.

— Спишь? — спросил он.

— Нет… А ты?

— Я немножко выспался. Скоро поедем.

— Смотри, какие звёзды, — сказал Виталик, — знаешь, о чём мне сейчас подумалось?

— О чём?

— Представляешь, пройдёт, может, тысяча лет, может, две, а может, десять… И будут археологи находить следы исчезнувших цивилизаций. Примерно, как сейчас в Южной Америке. И найдут нас…

— Нас сегодняшних? Вряд ли мы им будем интересны, — засомневался Димка.

— Мы-то да… Но найдут они следы Советского Союза — не могут они их не найти. И кто-то напишет научную работу о том, что была великая культура людей, которые строили самолёты и космические корабли. И вдруг — в очень короткий по историческим меркам период времени — эта культура исчезла. Как вымерла. Хотя войны не было. И в следующем пласте ноль — ты представляешь, что такое радиоуглеродный анализ?

— Конечно, — ответил Димка, — метод датировки. Я ж технарь всё-таки.

— А у них, может быть, будут более точные методы, у людей будущего. И они увидят, как без войн и видимых катаклизмов в очень краткий срок исчезла великая цивилизация. И будут искать ответ — почему? Кто её убил? И не найдут…

Они оба помолчали, глядя на звёзды.

— А звёзды будут так же светить, и свет, который исходит от них сейчас, ещё не дойдёт до Земли, а учёные будут мучаться этим вопросом так же, как мы сейчас… И ещё, — его голос вдруг стал строже, — знаешь, о чём я ещё думаю? Точнее, о ком?

— Догадываюсь. Об этом твоём Стивенсе, или как его?