"Орчонок" (СИ)

Он все-таки снова задремал, хотя его тут же начали тормошить, звать по имени, и не давали покоя до тех пор, пока во сне не появился грозный голос Макалаурэ, велевший обоим «сиделкам» не маяться дурью.

- Так что же все-таки тогда произошло? – спросил Лайо, глядя на своих новых друзей поверх дымящейся чашки бульона.

Дело было два дня спустя. Ровно столько времени понадобилось бывшему «орчонку», чтобы окончательно прийти в себя, убедиться, что кругом не сон, найти в себе силы выслушать кучу покаяний, извинений и заверений в вечной нерушимой дружбе, отчитаться лорду, куда подевался гномий порошок, и почему Лайо вообще понесло на ту полянку, заново научиться сидеть (опираясь на подушки) и пить горячий бульон (самостоятельно).

- Мы орков неожиданно встретили, – принялся рассказывать Раймондил. – Налетели на нас непонятно откуда, злющие, рубили в куски, от самих мечи и стрелы словно отскакивали.

- Голодные, – меланхолично определил Лайо, прихлебывая бульон. – От таких только бежать.

- Некуда бежать было… Всех перерезали, нас скрутили, Орьо ранили. Он кое-как сумел послать мысленный зов в крепость, чтобы нам подмогу прислали. Но уверенности не было, что они успеют, крепость далеко. И тут возникаешь ты.

- Мы тебя даже не узнали поначалу, – улыбнулся Орикон. – Издалека орк орком. Только потом, когда тебя по имени назвали, а ты в ответ заговорил, поняли, что к чему.

- Но не сразу, – понурился Раймондил. – Сначала я был уверен, что ты нас все-таки предал. Только когда ты про эльфийскую кашу понес… Это ж надо выдумать!

- А вы оба черное наречие знаете?

- Да, в общих чертах, – кивнул Орикон. – Ничего удивительного, все, кто в разведку ходит, немножко, но понимают на нем. Иначе как в случае чего сведения добывать?

- Ну а дальше подоспели из крепости, потом твоя «каша» рванула, – продолжил Раймондил. – Очень вовремя, ведь если бы не она, нашим туго пришлось. И только тогда до меня начало доходить: ты ведь с самого начала знал, что оно взорвется, притом сильно, если не хотел, чтобы орки пихали в котелок снег. И знал, что мы будем далеко, а ты у самого костра. Значит, ты решил пожертвовать собой ради нас. Мы тебе проходу не давали, а ты…

- Словом, Райо усовестился и помчался тебя искать. Нашел, а ты ему еще и улыбнулся. Тогда он окончательно двинулся рассудком на почве совести, притащил к тебе всех целителей, и совместными усилиями тебя все-таки спасли.

- Там звезды были красивые, – пробормотал Лайо. – И я подумал, что вот здорово, когда такие друзья, как вы, остаются в живых. Мне в то утро лорд Нельяфинвэ только-только рассказал, что такое дружба.

Раймондил и Орикон переглянулись. А потом не сговариваясь положили руки Лайо на плечи. Это выглядело, как приношение клятвы.

- Ты поправляйся, «орчонок». Мы никогда тебя больше в обиду не дадим. Все будет хорошо.

Комментарий к “Орчонок” *Андалайтэ (кв.) – обреченный на многие горести.

====== История, приключившаяся после ======

Комментарий к История, приключившаяся после Не собиралась я писать продолжение. Все сказано, задумка выражена, читатель поплакал, умилился, автор доволен. Но остались в голове какие-то образы, задумки, не вошедшие в основной рассказ подробности и детали, которые бились о черепную коробку и не давали нормально жить. Вот так и родилась эта почти занавесочная история – вдогонку. =)

Весна в этом году пришла рано и стремительно, как лавина с гор: только вечером по двору крепости пересыпалась с колючим шелестом сухая снежная пыль, громадами высились сугробы. А утром уже зазвенело, закапало с крыш, сугробы осели, скукожились под лучами солнца, а оттенок неба приобрел ту характерную прозрачную синеву, какая бывает только в теплую половину года. Зачирикали невесть откуда взявшиеся птицы, а ароматы свежего хлеба с кухни разлетались по округе в два раза быстрей и казались вдесятеро аппетитней. В такое чудесное утро особенно здорово проснуться в мягкой теплой постели, приоткрыть окно, чтобы чириканье звучало громче, и слушать, подставив лицо живительному солнечному свету...

Лайо проснулся от того, что его с силой тряхнули за шиворот, а потом еще и водой обрызгали. Холодной, пахнущей вереском и ромашкой... стоп, а водой ли?

- Твари паршивые, волчий хрен вам в рот! – спросонок не разобравшись, где находится, рявкнул “орчонок”, подскочил, хватаясь за несуществующий ятаган, и лишь потом удосужился протереть глаза. – Ой...

- Ой, – понимающе подтвердил Орикон, ставя на стол чашку, на дне которой еще плескались остатки остывшего за ночь травяного сбора.

- Какой слог! – ухмыльнулся Раймондил, отпуская шировот Лайо. – А мы, оказывается, многого не знаем о красоте и цветистости оборотов черного наречия. Не преподашь нам урок, дружище?

- Не преподам. И зачем было меня так зверски будить? – Лайо оттер с лица брызги. Щеки, пальцы и волосы пахли ромашкой.