"Орчонок" (СИ)

Много позже, от того же Макалаурэ, который на самом деле никого ни о чем не просил, Шуйра узнал, что Майтимо, лорда Нельяфинвэ, тоже когда-то избавляли от похожей «красоты». И лишь тогда сумел предположить истинные причины этого визита. Но сейчас Шуйра ни о чем таком не догадывался, поэтому поверил, кивнул. Компресс тут же предпринял попытку к бегству, сполз набок, неприятно холодя щеку.

- Не вертись, – тяжелая рука, на этот раз без латной перчатки, ловко поправила свободолюбивый компресс и снова взялась за тряпочку, вытерев пот не только со лба, но и с висков, подбородка, шеи.

- Благодарю тебя, о, однорукий призрак, – проговорил Шуйра, мешая квенья с черным наречием.

Послышался смех.

- Да уж, так меня еще никто не благодарил… Послушай, Андалайтэ. Одноруких призраков здесь нет, ты будешь звать меня Нельяфинвэ. Или лорд Нельяфинвэ, зависит от официальности обстановки. Договорились? Да не кивай ты, опять компресс слетит.

- Лорд Нельяфинвэ, – повторил Шуйра, пробуя имя на вкус. – А почему ты вчера сказал, что я – «одно лицо»? Это значит, я имею с кем-то общие черты?

- Имеешь… – мокрая тряпочка опять коснулась лба, но как-то рассеянно. – Пожалуй, будет лучше тебе это знать. У меня был вестовой, Тириндир. Мы давно и хорошо знали друг друга. А у Тириндира была жена, Тулиэль. Семь дюжин лет назад они зачали ребенка. Спустя полгода Тириндир погиб. Повез письмо и не вернулся. Тулиэль до последнего ждала его, но на границе тогда было совсем неспокойно, там не место беременной женщине. Ее отправили подальше, в Хитлум. Но на полпути отряд, с которым она ехала, атаковали орки. Больше о ее судьбе ничего не известно. Ну а ты, Андалайтэ, вылитый Тириндир, только помоложе, разумеется.

Нельяфинвэ говорил отрывисто, будто подбирая слова. И смотрел не на Шуйру, а куда-то в сторону. А у самого Шуйры снова стояло перед глазами первое воспоминание: черные волосы на заплеванном, окровавленном полу, запах гнили, холодеющие родные руки и тихий отчаянный шепот.

Незаметно для себя Шуйра заснул, и, кажется, беззвучно плакал во сне, а мокрая мягкая тряпочка вытирала его слезы.

- Эй, «орчонок»!

Шуйра вздрогнул и обернулся. Ну, точно. Двое юношей, его ровесники. Раймондил – наглое холеное лицо, чуть раскосые синие глаза. Орикон – светловолосый, тонкие губы брезгливо поджаты.

Уже несколько недель как Шуйра окреп и освоился настолько, что стал свободно покидать комнату, подолгу сиживать в библиотеке, ходить на кухню за едой, совершать прогулки около крепости и общаться с другими эльфами. С последним-то и не заладилось. К Шуйре относились по-разному. Кто-то украдкой жалел, кто-то предпочитал не замечать, но в целом отношение было настороженное. Все прекрасно знали, откуда взялся Шуйра, и не ждали от бывшего орка ничего хорошего. Но юноша, считавший нормой постоянную ругань и тумаки, считал, что все прекрасно, даже слишком, а многих косых взглядов просто не понимал. Как не понимал, почему долгие беседы с ним изредка заводит по-прежнему один лишь Макалаурэ.

Но Раймондил и Орикон – другое. Эти сразу начали относиться к Шуйре хуже прочих. Косых взглядов бросали вдвое больше, демонстративно морщили носы и уходили, когда он появлялся рядом, да и вообще, по мелочам. Но Шуйра не знал, что это считается обидным, вот и не обижался. Но когда его вот так окликали – не любил. Позовут и уйдут, посмеиваясь, чего звали, спрашивается?

В этот раз все было иначе. Насмешники приблизились.

- Чего вам? – спросил Шуйра. Он неплохо освоил разговорный квенья, хотя и литературный не позабыл.

- Слышь, «орчонок», почему у тебя рваный нос? – громко поинтересовался Раймондил. – Чихнул, да столько гнили вышло, что ноздри не выдержали?

Нос у Шуйры был уже не рваный, даже шрама почти не осталось, но обитатели крепости все равно помнили, каким он был пару дюжин дней назад. И знали, почему.

- Ты чего из себя квендо строишь? – Орикон, судя по всему, задал риторический вопрос, поэтому отвечать смысла не было. – Думаешь, лорд Канафинвэ тебя пожалел, так никто и не увидит твою поганую сущность?

Жалостливого лорда Канафинвэ Шуйра еще ни разу не видел, но когда он спрашивал про это у Макалаурэ, тот почему-то усмехался и говорил, что уверен, лорд не против «орчонка» в крепости.

- Препоганую, – подхватил Раймондил. – Что, «орчонок», много эльфов ятаганом зарубил?

- А может, ты и лорда зарубить хочешь? – прищурился Орикон.

Вот этого Шуйра терпеть не собирался. Молча врезал им обоим, изо всех сил, как полагается. Орикон пошатнулся, хватаясь за хрустнувший нос, Раймондил выхватил меч. Шуйра пожалел, что у него тоже нет меча или хотя бы кинжала. Его оружие давным-давно отобрали, а другого Макалаурэ не дал, сказал, оно в крепости не нужно. Ошибался…

Драться Шуйра умел хорошо, и с вооруженным противником в том числе. Интересно, а у эльфов тоже не принято осенью сородичей убивать? Вроде бы не только осенью, а вообще. Но сейчас, наверное, можно. Только бы меч отобрать…

Силы все-таки были неравны. Очухался Орикон, и вскоре Шуйре больно заломили руки за спиной, а к горлу приставили холодную сталь клинка.