"Орчонок" (СИ)

А сейчас на Шуйру смотрел эльф. Растерянный, бледный, которого с орком не спутаешь даже по пьяни и в кромешной темноте. Более-менее привычными были глаза – большие, серо-зеленые, потрясенно вытаращенные. Волосы еще мокрые после мытья, черные, как оказалось, только острижены по самые уши – с колтунами никто возиться не стал. В носу железное кольцо. Там, где металл соприкасается с кожей – россыпь красноватых гнойничков. Шуйре уже объяснили, что железо медленно отравляет его плоть, и надо как можно скорее избавиться от «украшения». Из левого рукава выглядывает кусочек бинта: там ожог, он замотан от запястья до локтя, хотя совсем не болит, и даже гнилыми струпьями толком не успел покрыться.

Какое-то время Шуйра тупо глядел на все это, то отходя от зеркала, то приближаясь, тщетно надеясь отыскать в этом чужом существе хоть какие-то знакомые черты и не понимая, как теперь с этим жить.

Макалаурэ вошел в тот момент, когда “орчонок”, уткнувшись в стекло носом, осторожно щупал пальцем гнойнички и пытался представить себя без них и кольца, а еще вообразить, какая ж у него была рожа в детские годы, что прониклись даже завсегдатаи библиотеки в цитадели. Смазливая, как есть смазливая. И теперь даже кажется понятно, что это такое…

- Повернись, – мягко велел Макалаурэ, и Шуйра без сожаления оставил зеркало за спиной. – Гораздо лучше. Ты сам хоть это понимаешь?

Шуйра пожал плечами.

- Ничего, у тебя будет время понять. Надеюсь, обратно к оркам больше не собираешься?

- Собираюсь. Я имею потребность рассказать всем истинный порядок вещей. Все оказалось слишком иначе.

Макалаурэ нахмурился, сел на тахту, кивнул Шуйре, чтобы устраивался рядом, взял его за подбородок и заглянул в глаза.

- Андалайтэ, ты всерьез думаешь, что там тебя кто-то послушает? А даже если послушает: ты думаешь, твой прежний Владыка это допустит?

Шуйра подумал и нехотя мотнул головой, попутно высвобождая подбородок.

- Но что тогда делать? – почти по слогам спросил он. Говорить не витиевато было сложно, но Шуйра старался.

- Жить. Пока что просто жить. Разберись в себе, в том, что тебя окружает. Книги другие почитай. Вылечись, наконец, для юноши своих лет ты очень плохо выглядишь. Не ошибусь, если предположу, что спустя пару сотен лет твоя прежняя жизнь доконала бы тебя. И дело даже не в железном кольце. Почему его сейчас не сняли, кстати?

- Оно цельное, толстое и совсем вросло, – повторил Шуйра слова эльфа, который бинтовал его ожог. – Чтобы достать, надо разрезать ноздрю и снова сшить, а на сегодня с тебя… то есть, с меня, и так хватит. Приду завтра.

- Как же тебе его вставляли? – Макалаурэ осторожно прикоснулся к кольцу и тотчас же отдернул руку. – Сейчас больно?

- Так же: разрезали, вставили, сшили. Не имею возможности знать. Если больно, я уже привык.

Собеседник почему-то вздохнул. Легонько, коротко потрепал Шуйру по голове, как сам «орчонок» иногда гладил в лесу оленят, и поднялся с тахты.

- Отдыхай. Завтра никуда не ходи, я пришлю к тебе. Дверь не запираю, ты не пленник. Но разгуливать по крепости без лишней нужды пока не стоит.

Шуйра кивнул, а на прощание сказал:

- Я все равно когда-нибудь прозрею и изреку нужные для примирения слова. И даже Владыка мне не помешает!

- Хорошо, – очень серьезно сказал Макалаурэ от дверей. – Но сперва обсуди их со мной. Вдруг ты найдешь слова, которые уже кто-то изрек без особого успеха?..

Доставать кольцо из носа было настолько больно, что под конец Шуйре начало казаться, будто злые эльфы все-таки решили его запытать, но в силу своего коварства создают видимость оказания ценной услуги. Не помог даже мутный сладковатый отвар, который должен был облегчить боль. Шуйра сильно хотел спать, но все чувствовал.

Наконец, он остался лежать на тахте в одиночестве, укутанный двумя пледами, с большим компрессом на многострадальном носу, и медленно приходить в себя. То ли от отвара, что ли от того, что очень много крови из развороченного носа вытекло, комната величаво кружилась, а перед глазами мелькали какие-то навязчивые картинки, из которых следовало, что Шуйра вот прямо сейчас, не слезая с тахты, полетит на Луну, чтобы рассказать тамошним оркам, какие на самом деле эльфы добрые и умные, а еще что концентрация чести в разуме индивида не зависит только лишь от восприятия чувственной реакции на момент окружающей обстановки…

«Что же все так качается-то, тахта разгоняется, но никак не наберет нужную для прилунения высоту…»

Вспотевшего лба коснулась мокрая тряпочка. Шуйра с трудом сфокусировал взгляд и увидел лицо однорукого призрака. Наверное, у «орчонка» сделался очень испуганный вид, потому как посетитель чуть прищурил холодные серые глаза и негромко произнес:

- Не бойся. Ничего плохого я с тобой не сделаю, просто посижу рядом.

- Зачем? – с трудом спросил Шуйра непослушными губами.

- Макалаурэ сказал, что сегодня тебя от «красоты» избавили, и попросил за тобой приглядеть.