Орден

— Почти. Была когда-то Набоко. Ты из ордена? — Лиопарелла напряженно смотрела в темноту, стараясь его разглядеть. — Теперь он не уйдет, я его кастетом задела. Не выбраться!

Между ее окровавленными пальцами блестели зубцы кастета. Рядом на асфальте лежал совсем древний револьвер. Длинный, с маленьким барабаном.

Сейчас она, кажется, поверила ему, рыцарю могущественного ордена. Ощутила, что, наконец, в безопасности.

— Не выстрелил пистолет у него. Дернулся было душить меня, но я его приложила кастетом. От всей души!

Она говорила это Льву, будто хорошо знакомому человеку. Может, просто торопилась высказаться.

— Иду здесь, («Ночью, случайно, по безлюдному переулку», — мысленно добавил Лев.) иду и смотрю, навстречу мне кто-то. Рыхлый! В руках у меня револьвер был. («Опять случайно!») Выстрелила в него, но не попала. Рыхлый тоже пощелкал своим стволом и кинулся меня душить. Руки вперед протянул и оскалился от радости, обрадовался, и тут я ему так этим кастетом!.. Так долго, столько лет мечтала об этом. Но тот выжил пока. Спрятался.

Рыхлый зашевелился между гаражами, даже вроде заскрежетал каким-то железом, будто пытаясь выбраться. Лиопарелла держалась совершенно уверенно, она знала, что рядом с ней рыцарь ордена. Он отстоит ее. И Лев был тоже уверен, что отстоит, хоть как, хоть чем.

— Столько лет так трясло от ненависти, когда думала, что этот гад жив и процветает. Перед волей несколько раз писала ему письма, что скоро придет ему конец. Хорошо, что свое имя не написала.

Рыхлый опять заворочался, будто собрался что-то сказать.

— Что, ублюдок, выбраться хочешь? — спросила Лиопарелла. Левой рукой она неловко достала пачку сигарет, закурила.

Светская беседа возле убийцы, торчащего в грязной щели между гаражами.

— Пусть попробует, — ответил за него Лев. — Получится вроде дуэли. Дело чести — у нас в ордене такое любят.

Льву сейчас так хотелось, чтобы Рыхлый вылез из своей щели. Чтоб, наконец, с радостью дать ему в морду, в основание левой части челюсти. Как учили в тренажерном зале. С силой, которую он столько времени копил.

— Лучше сама убью. Ручкой этого вот револьвера. Или кирпичом. С прежних времен он меня почти не запомнил, я так, как призрачная тень, в его памяти мелькала. Потом пришлось вспоминать. О размере ноги вспомнил, над этим в нашей семье часто смеялись. То, что в хореографучилище училась. Только не знал, что я всегда очень гордая была. И тогда, когда мне в дурдоме восемнадцать лет исполнилось, и меня отправили к ментам под следствие. И на зоне. И сейчас, — Лиопарелла говорила негромко и вроде спокойно, только курила, сильно затягиваясь, глубоко — лишь в этом ощущалось ее напряжение. И еще в темноте блестели ее глаза. — Ты спрашивал — Набоко я или нет? Фамилию сменила. После замужества, там же на зоне. Поэтому Рыхлов среди танцовщиц Набоко найти не мог. — Лиопарелла сейчас называла Льва не ты. Будто знала, что так общаются в ордене. — Убивал утырок подряд всех похожих.

— Я знаю… — сказал Лев.

Он хорошо понимал Лиопареллу, ведь он так долго узнавал ее.

— Добить его как-то надо, — сказала Лиопарелла. — Загасить.

— Не надо. Вон уже наши идут, бегут даже. Теперь добьют. Теперь все!

— Скажи, а меня примут в ваш орден рыцарем?

— Рыцарем? Скорее, дамой. Но обязательно возьмут с таким рыцарским равнодушием к страху. Обязательно.

— Значит, обещаешь стать гарантом, чтобы приняли?

— Берем, берем, — издали крикнул Кукук. Значит, услышал.

— Ну что, Рыхлый, вылезай! Не застрелился же ты там? — громко сказал Лев.

Почти сразу после этих слов раздался выстрел. Между железных стен раздался звук падающего тела.

— Сработал пистолет!

* * *

Прошло пару месяцев, наступила уверенная настоящая весна, необычайно ранняя в этом году. После Рыхлого дела в ордене продолжались, злодеи вокруг не иссякали.

А в сторожку все приходил Чаплин, требовал медаль «За восстановление черной промышленности юга». Зачастил. Все требовал и требовал, даже заставил запомнить эту аббревиатуру «ЗВЧПЮ». Проклятые буквы теперь крепко засели в памяти, но медаль, как назло, затерялась, и Лев никак не мог ее найти.

И вот сегодня Чаплин опять пришел.

— Давай, помощник сторожа, награждай меня «ЗВЧПЮ», как обещал, — начал он.

Эдуардыч посмотрел в их сторону:

— Подожди. Ты, Левка, не торопись с этим вручением, — сказал он. — Чаплину другая особая награда будет. — Остановил движением руки уже собравшегося что-то сказать и уже открывшего рот Чаплина. — Завтра в десять утра к школе автобус прибудет. Желающие могут ехать на экскурсию в концессию Гороховое. За рыбой, самому ее можно на месте выбирать. И копченую, и живую. Живет еще рыба, живет и плодится. Надо ее куда-то девать.

На следующее утро Лев стоял и смотрел в окно сторожки на этих самых экскурсантов. Ощущал, какое облегчение он испытывает после победы над Рыхлым. Испытывал его теперь всегда. Словно свалился со спины тяжелый груз, штабель кирпича, что он носил множество лет. С каким гнусным отвратительным страхом он жил столько времени, привыкал к нему, страх стал его жизнью и вот теперь исчез.