Орден геноцида

Разрушилась укрепляющая стекло магическая печать, и плоть монстра обожгла сильнейшая магическая кислота, способная прожигать камень и металл.

По ушам ударил оглушительный визг, и меня отшвырнуло назад. Упал на спину, прокатился по земле, попытался встать…

И не смог.

Меня будто пригибал к земле сильный ветер, так что получилось лишь поднять голову.

Тварь бесновалась на месте, испуская оглушительный визг и хлеща во все стороны лапами-ветвями. Рубленая рана дымилась, ее края пытались сомкнуться, но потом расходились обратно.

Хильда ползла по земле чуть в стороне, тоже не в силах подняться, и лишь, скрипя зубами, запихивала патрон в лежащий перед ней дробовик. Патрикей единственный из нас смог более-менее устоять, воткнув в землю клеймор и вцепившись в него двумя руками.

Однако рана гейста не оказалась смертельной, как я надеялся. А значит, его надо было еще как-то добить…

Подходящее заклинание уже висело у меня на кончиках пальцев, но я не был уверен, что оно сможет пробиться сквозь сильнейший магический фон, который излучала сейчас тварь. Разве что…

Кое-как вытянул из кобуры револьвер, взвел курок и зубами переместил боек в нижнее положение. Извернулся на земле, прицелился… И выстрелил из дробового ствола.

Уже испытанная в бою картечь из рубленой серебряной монеты оставила в воздухе четко видимый след и врезалась в башку твари.

Гейст дернулся, и давление тут же исчезло, будто его и вовсе не было. Я немедленно швырнул в монстра заклинание порчи, зацепив голову и грудь.

Хильда поднялась на одно колено, клацнула затвором и выстрелила из дробовика. Но похоже, что на этот раз не картечью, а пулей, судя по тому, что грудь твари буквально разворотило.

Однако монстр все равно метнулся вперед, к Хильде, но ему наперерез бросился Патрикей. Взмахнул клеймором и одним ударом снес башку гейста, а затем пробил ему грудь с такой силой, что острие меча вышло из спины твари.

Тварь несколько раз конвульсивно дернулась, а затем тяжело осела на землю и начала истекать ихором.

Клубящийся вокруг туман тут же начал рассеиваться, мы с Хильдой поднялись на ноги… А вот дед наоборот – покачнулся и медленно опустился на колени перед гейстом.

Мы с сестрой подбежали к нему… И едва успели подхватить оседающего на землю деда.

Прямо из тела уже дохлого гейста росло десятка два тонких острых веток, что пробили грудь Патрикея.

Хильда молча посмотрела на меня, я так же молча покачал головой.

Не с такими ранами и не в той ситуации, в которой мы сейчас…

– Главе… скажи главе… – прохрипел дед. – Патрик… Макинтайр… свой долг… отдал…

Он выдохнул в последний раз и обмяк на наших руках.

Мы мягко опустили его на землю, я закрыл глаза нашему старому слуге… И мы с Хильдой поднялись на ноги, вставая спина к спине.

Нас окружало не меньше полусотни тварей – рипперы, урсы, разная мелочь…

Я вернул боек в верхнее положение, перебросил револьвер в левую руку и вскинул правой все еще висящий на ремне автомат. Хильда дослала пару патронов в дробовик и лязгнула цевьем.

– Я ни о чем не жалею, сестра, – сказал я.

– А я – только об одном…

Неожиданно громыхнул оглушительный выстрел, воздух справа от нас прорезал поток огня, который смел десяток тварей.

– Сюда! – прокричала Вилли. – Идите сюда!

Мы со всех ног рванули на голос сестры, которая все еще умудрялась каким-то образом удерживать свою позицию на крыше дома. Все подступы к нему были завалены тушами гейстов, землю усеивали воронки, кое-где догорал огонь.

Стоящая наверху во весь рост Мина азартно палила по гонящимся за нами тварям из своего «винчестера». Одежда сестры была подрана клыками и когтями, левый бок украшала глубокая царапина, но Вилли держалась на удивление бодро.

Я бросил себе за спину последний бутылек «гифта», и мы с Хильдой почти взлетели на крышу избы по приставленной лестнице.

Гейсты с разбега влетели в облако яда, и это стоило жизни или ее подобия паре рипперов, урсу и десятку более мелких тварей.

Мы снова встали спина к спине, но уже втроем.

– И даже не смейте помирать без меня! – весело заявила Вилли, сдувая сбившуюся на глаза прядь волос и вставляя в винтовку свежую обойму. – Если уж помирать, то всем вместе! Или вы забыли, что у цербера всегда три головы?

Я выстрелил в мелькнувшего между домами фрехтена, прицелился в еще одного, но боек лишь щелкнул вхолостую.

– Ты, как и всегда, права, сестра, – усмехнулся я, отбрасывая в сторону револьвер и вставляя в автомат последний оставшийся магазин.

– Да, я всегда права, – заявила Мина, лязгнув скобой «винчестера».

Гейсты начали собираться вокруг нашей избы. Где-то неподалеку стреляли из винтовок, но довольно вяло – кто-то оставался жив и помимо нас… Пока что.

– Знаете, а умирать, оказывается, не так уж и страшно, как говорят, – оскалилась Хильда, вскидывая к плечу дробовик.

– Это потому что мы все еще дети, – хмыкнул я, тоже вскидывая автомат. – А дети не понимают, что смерть – это страшно.

– Если мы вместе, то чего же нам бояться? – хмыкнула блондинка.

– Папу жалко, – вздохнула Вилли. – Но, может, он хотя бы теперь женится снова… Всегда хотела младшего братика.

– Детонатор?.. – спросил я.