Орден геноцида

– Не призрак, – поправила сестру блондинка. – Я думаю, что мы – слепки воспоминаний настоящих нас, которые прошли здесь на пути к сердцу Акаши. Эдакое эхо, если так можно выразиться.

– Какая ты стала у-у-умная…

– А то! – самодовольно задрала нос Хильда. – А ты, Конрад? Какова твоя история?

И я рассказал.

Про Потоп, смерть Вилли и разрыв с Хильдой. Про то, как спустя пару лет пропал дядя, собрав вещи и уйдя в Ожог… Его тела так и не нашли, хотя было видно, где шел Райнхард – несколько верст сплошных разрушений…

Учеба, служба в наемном отряде, контракт с Пактом, служба Пакту. Превращение наемного отряда в часть регулярной армии. Встреча с Хильдой. Ее смерть.

Я рассказывал, как мы дезертировали всем батальоном и будто бронебойный снаряд прошли сквозь весь протекторат Рутения.

Переход в Сопротивление. Долгие годы партизанской войны… А затем я тоже оказался здесь.

– И что думаешь делать теперь? – спросила меня Хильда.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Может, я уже умер и все это мне только снится. А может, еще жив, раз я себя так дерьмово чувствую, и тогда…

– Попробуешь пройти дальше? – понимающе кивнула Вилли.

– Ты обретешь то, что желаешь.

– Прошли вы – значит, должен попробовать пройти и я. А что там?

Сестры переглянулись.

– Помнишь, Конрад? – улыбнулась Хильда. – Мы лишь эхо. Настоящие мы прошли здесь, но мы не знаем, что мы там нашли. Может быть, и смерть.

– Если даже и смерть, то тогда я вернусь к вам, – улыбнулся и я. – И мы сможем быть вместе. Навечно.

– Но ты лучше все-таки не умирай там, братик Конни, – тоже расплылась в улыбке Вилли. – Договорились, да? Ты должен меня слушаться вообще-то! Раз я последняя в роду, то, стало быть, и единственная и неповторимая Глава…

– Последняя? – спросил я. – У тебя не было детей?

Мина подняла левую руку-протез и дотронулась до магомеханического глаза.

– Алеманский шестидюймовый снаряд. Рука и глаз – так, ерунда. Меня же по частям собирали, пару фунтов осколков вытащили. Выжить – выжила, но детей иметь больше не могла. А у тебя детей просто не было… Ну, в моей линии. А в твоей?

– Тоже нет, – ответил я. – Я прошел через множество экспериментов и мутаций в лабораториях Пакта. Добровольно. Мне повысили ранг, оптимизировали клетку, еще кое-что по мелочи… Но за все надо платить.

– И какова плата? – спросила Вилли.

– Стерилизация. Я бесплоден.

– А я много лет страдала от неразделенной любви, а когда наконец решила признаться, то мой любимый умер, вот, – беззаботно развела руками Хильда. – Так что я решила, что и хрен с ним – тут целый мир погибал на моих глазах, отчего бы нашему роду не разделить общую судьбу?

Я тяжело поднялся на ноги и, пошатываясь, сделал пару шагов.

– Попробую дойти и посмотреть, – сказал я, обернувшись к стоящим позади меня сестрам… сквозь которых проглядывала древняя крепостная стена. – Попробую не умирать зазря и… Простите меня. Пожалуйста.

– Ни в чем не вини себя, Конрад, – я прощаю тебя, – сказала Вильгельмина. – И как последняя из клана Винтер, я приказываю тебе жить.

– Я прощаю тебя, Конрад, – сказала Хильда. – И как последняя из клана Винтер, я приказываю тебе жить.

И я зашагал вперед, больше не оборачиваясь назад. Ведь я знал, что теперь есть кому меня ждать.

– Путь завершен, человек.

Ну и пусть.

Впервые за долгие годы на моей душе спокойно. И пусть даже это были только лишь галлюцинации, в уста которых я вложил те слова, что мучительно хотел услышать много лет.

– Прости меня, Конрад! – отчаянно кричит мне вслед Хильда. – Прости, что не смогла тебя спасти! Прости, что так и не смогла сказать, как сильно тебя люблю!..

Тебе не за что просить прощения. Если кто здесь и виноват, то лишь я. Потому что всегда был слишком слабым – слишком слабым, чтобы защитить одну сестру. Слишком слабым, чтобы защитить другую. Слишком слабым, что прекратить даже собственные мучения.

Я давно не боюсь смерти, но и пустить пулю в висок мне духу не хватило. Но именно поэтому я всегда и рвался на самые опасные и безумные задания в поисках смерти.

Но всякий раз судьба, Бог и само Провидение зачем-то хранили меня. Может быть, только ради этого самого момента…

Я шел через занесенный песком и временем город Древних, шагая к его сердцу.

Откуда я знал, куда идти? Я не знал.

– Иди ко мне.

Я просто шел, веря, что иду правильно.

На моем пути начали попадаться обломки статуй, а затем появились и целые – в человеческий рост, поразительно реалистичные, будто бы…

Будто бы это и не статуи вовсе, да?

Я шел по первому городу этого мира, а на его улицах стояли превращенные в камень люди.

Одетые в шкуры дикари и воины в кирасах гоплитов, бойцы в чешуйчатых индийских панцирях и латах легионеров, в миланских доспехах и мундирах Первой Республики.

В пыли под ногами валялись ржавые мечи и копья, топоры и булавы, которые затем сменили аркебузы и фузеи…

– Вознагражден будет только достойный.

Я вышел на широкую площадь, где десятки и сотни каменных изваяний стояли, глядя на висящий в воздухе над каменной чащей пульсирующий шар первородной тьмы.