«Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.

Крестьяне в большинстве случаев жаловались на плохой состав работников сельских и волостных Советов, школьную разруху в деревне, бестактное и грубое отношение со стороны соворганов и особенно финансово-налогового аппарата. Вызывало недовольство несоответствие налоговых ставок экономическим возможностям губерний, уездов и хозяйств. В связи с налогами также постоянно слышался ропот на завышение денежного эквивалента налоговых ставок по сравнению с рыночными ценами на хлеб (налоговые ставки выше рыночных цен). Особенно крестьян злило начавшееся возвращение бывших помещиков в свои поместья в качестве управляющих совхозами. В этом крестьяне усматривали прямую угрозу основе своего существования — аграрным приобретениям периода революции. Несмотря на нелегкое экономическое положение, крестьянство в большинстве своем повсеместно выявило решимость откупиться от возможной войны с империалистами какой угодно материальной уступкой, но только не ценой сдачи основных завоеваний Октябрьской революции — земли и рабоче-крестьянской власти.

Нэп породил определенное самодовольство кулачества на почве роста и укрепления материального благополучия и хозяйственной независимости. «Однако нэп, как таковой, кулачество полностью не удовлетворяет, поскольку в процессе быстрого роста своей экономической мощи кулачество с известного момента наталкивается на Соввласть, которая задерживает и связывает его дальнейшее усиление. Поэтому кулачество в подавляющем большинстве настроено враждебно к РКП и повсеместно отрицательно относится к органам Соввласти, находящимся под влиянием коммунистов, стремясь захватить низовые советские органы в свои руки», — отмечалось в обзоре Оргинструкторского отдела ЦК. Беднота и батраки по-прежнему являются основной социальной базой Соввласти и РКП(б) в деревне. Но ухудшение положения деревенских низов создает основу для роста враждебных настроений и в бедняцкой среде, поскольку кулачество закабаляет и подкармливает бедноту и батраков, настраивая их против Соввласти[578].

Нервная обстановка в стране порождала благоприятные условия для разного рода нестроений и фракционной борьбы в партии. Накануне XII съезда РКП(б) член ЦК А.Смирнов вернулся с владимирской губпартконференции, полный тревожных впечатлений: «Во Владимире "по слухам" из Москвы есть представление, что в ЦК имеются группировки, ставящие перед собой цель (по болезни Ленина) увлечь партию на путь троцкизма». В чем сущность троцкизма никто толком не знает, но на конференцию из Социалистической академии приехал бывший секретарь владимирского губкома Тагунов и говорил отдельным товарищам, что необходимо выступить в защиту ленинских традиций, попираемых троцкистами. Он говорил, что с этой целью из Москвы в провинцию поехали восемнадцать видных товарищей, в т. ч. Шляпников — в Петроград (будто бы). Тагунов успеха не имел, не был понят и покинул конференцию»[579].

В 1922 году XI съезд РКП(б) не стал съездом Троцкого, но таковым отчасти получился очередной XII съезд партии. Недруги Троцкого бросили его в прорыв с расчетом, что он дискредитирует себя на самой сложной проблеме текущего момента. (Подобно тому, как Ленин с 1917 года бросал его вначале на провальный дипломатический участок, затем на кризисное продовольствие, потом на военное строительство и погибающий транспорт.) Зиновьев делал бесконечный, ни к чему не обязывающий представительский доклад. Сталин монотонно изложил важный, но скучный оргвопрос. Троцкому поручили докладывать самую больную тему — стратегию хозяйственной политики нэпа. Троцкий сделал блестящий доклад, в котором охарактеризовал существо противоречий нэпа и представил образное пояснение текущих проблем хозяйственной политики — знаменитые «ножницы» цен.

Но что было самым обидным и обескураживающим для Сталина, решения XII съезда, согласно последней воле Ленина, были направлены против т. н. «великорусского шовинизма» и, в частности, против линии Сталина в национальной политике. Восторжествовал лозунг: «Переломить националистический хребет великорусского шовинизма». Позже, на 4-м Совещании по национальному вопросу один из украинских комсепаратистов Скрыпник скажет: «Великодержавный централизм, имеющий своей формой единую и неделимую Россию, точка зрения, осужденная и пригвожденная к позорному столбу нашим XII партсъездом»[580]. В ответ на это Мануильский, один из самых сдержанных украинцев, парирует, вызвав гнев рьяных националов и Троцкого: если мы из решений XII партийного съезда сделаем своего рода «хартию вольностей» для наших национальностей, и если коммунисты угнетавшихся национальностей возьмут на себя в этом направлении инициативу, «мы будем способствовать только развязыванию этой национальной стихии»[581].