Орден Розги. Дрессаж

Он этого так не оставил и изо всех сил старался вытянуть из меня хоть что-нибудь. Фифина в этом деле была бесполезна, поскольку ничего не знала. Я, впрочем, тоже ничего ему не сказала, поскольку не собиралась нарушать данное мною слово ради его капризов. Своим неуемным любопытством Гюстав смог добиться только того, что я хорошенько отхлестала его. И это пошло ему на пользу, поскольку несколько следующих дней он был настоящим паинькой, если не считать того, что он докучал мне дерзкими предположениями о происходившем в комнате.

— Я все равно все узнаю, — заявил он мне в конце концов. — Вот увидишь. Я подкараулю Фифину, задушу ее, надену ее платье и войду в комнату.

— Фифине запрещено заходить внутрь, — ответила я.

— В таком случае придется задушить тебя, — сказал он. — Но я не собираюсь получать розги просто так, ничего не узнавая взамен.

Но, как ты, наверное, догадываешься, моя дорогая, ему так ничего и не удалось узнать. На следующий день княгиня позвала его и заявила, что если он осмелится хотя бы подойти к тайной комнате, он отправится обратно на улицу в тех же лохмотьях, что и пришел. И Гюстав был достаточно умен, чтобы понимать, что его хозяйка именно так и сделает. Однако мне пора. В следующий раз я расскажу тебе о посвящении мадам Отвиль.

Искренне твоя

М. Энсон

P.S. Сегодня с утра дамы собрались на тайное торжественное собрание, так что мы свободны, пока они не позвонят и не позовут нас. Не думаю, что они обсуждают что-то, связанное с Орденом Розги, но, что бы то ни было, я об этом обязательно узнаю. Моя госпожа никогда ничего не может от меня скрыть, даже если и пытается. В любом случае, это собрание подарило мне примерно час свободного времени, и я могу еще кое о чем тебе рассказать.

В целом мне здесь очень хорошо. Фифина, о которой ты спрашивала, — премилая, жизнерадостная девушка. Жалко только, что с ней нельзя обсудить секреты тайной комнаты, ведь она в них не посвящена. Хотя, мне кажется, она догадывается о том, что там происходит, к тому же она сама не раз пользовалась розгой и испытала ее на себе еще до того, как стала служанкой своей госпожи. При всей своей искренности и добродушии она тщательно скрывает все, связанное с ее личной жизнью. Мы узнали ее историю лишь благодаря случаю, ведь даже у такого легкомысленного создания в прошлом может скрываться важная тайна.

Как-то вечером я заметила, что Фифина очень рассеянна и чем-то расстроена, и, кажется, даже напугана. Она же уверяла меня, что с ней все в порядке. Наши дамы в тот вечер отправились на большой званый вечер в Тур, а мне постоянно казалось, что Фифине не терпится избавиться от меня и от Гюстава. Я предположила, что у нее есть любовник, что было бы вполне логично, и, поскольку я не люблю, когда мне мешают, я уехала, взяв с собой мальчишку.

Мы вернулись примерно в одиннадцать вечера и сразу же направились к своим комнатам. Но не успели мы разойтись, как услышали поблизости вполне различимые звуки всхлипываний, перемежающиеся со знакомым свистом розги. Это был голос Фифины, и сначала мы подумали, что княгиня вернулась и задала трепку своей служанке за какую-нибудь реальную или выдуманную провинность. Но я сомневалась в этом, и попыталась открыть дверь. Та оказалась заперта.

— За дверью кто-то есть! — в ужасе прокричала Фифина. — Отпусти меня!

— Отпустить тебя, мой ангел? — едко ответил ей грубый мужской голос. — Когда я только что снова обрел мое потерянное сокровище?! Вот уж нет! Кто бы то ни был, пусть он войдет и посмотрит, как наказывают непослушных детей, когда те восстают против законных авторитетов.

Дрессировка

Конечно мне не хочется терпеть такую боль, но все это страшно волнительно. Эти прекрасные дрессировщицы в костюмах, их приспособления, наводящие ужас, я не могу перестать думать о них! (Дрессировка)

Они оказались рядом с зеркалом, и Мастер наконец получил желаемый обзор (Дрессировка)

Он сделал особое ударение на слове «законный». В это время к нам подошла Стивенс и, услышав последние слова, буквально остолбенела.

— Мне знаком этот голос, — сказала она. — Откуда он взялся?

— Кто это? — спросила я.

— Если это тот, о ком я думаю, то он один из самых ужасных мерзавцев, по которому плачет виселица, — ответила она. — Этот тип путем обмана и наглости пробрался в хорошее общество в Париже. А когда его раскрыли и вышвырнули из гостиной, он попытался снискать чье-нибудь расположение внизу. Его зовут Барбель. Когда-то он хотел на мне жениться.

— Ого! — Гюстав аж поперхнулся.

— Но его привлекла не я и не моя внешность, а некая сумма денег, которую мне удалось скопить. К счастью, я вовремя узнала, что у него где-то есть жена, хотя он и сам не знал, где именно. — Она заглянула в замочную скважину и рявкнула: — Барбель, откройте дверь!