Орден Розги. Дрессаж

— О, этот голос! — удивленно воскликнул мужчина. — Я узнаю мою очаровательную мадемуазель. Какая радость! Входите же и присоединяйтесь к нашему супружескому разговору.

С этими словами он подбежал к двери и распахнул ее. Нашим глазам предстала странная сцена. Фифина лежала, привязанная поперек стула и так тяжело дышала, будто у нее вот-вот сердце разорвется. Подол ее юбок был аккуратно завернут, и, судя по состоянию ее ляжек и залитому слезами распухшему лицу, этот самый омерзительный мужлан, какого мне только доводилось видеть, только что нещадно ее порол.

— Грубая скотина, отпусти ее! — выкрикнул Гюстав и подбежал к Фифине, чтобы отвязать ее руки.

Стивенс, в свою очередь, обрушила на голову мужчины всю свою ярость и презрение. Она грозила ему кулаком и бранилась самыми грязными словами, которые приходили ей в голову.

— Прошу прощения, дамы! Сударь, помягче! — проговорил тот, метнув на нас злобный взгляд. — Разве мужчина не может делать все, что ему вздумается, со своей благоверной? Это же моя женушка, которая сбежала от меня, бог знает когда. И никто не может запретить мне наказывать ее после того, как я ее наконец-то отыскал.

Гюстав и я остолбенели от удивления и уставились на негодяя, но Стивенс смогла ловко выкрутиться из этой ситуации.

— Конечно, вы имеете право на свою жену, — проговорила она. — Можете даже стегать ее по двадцать раз в день, если вам того хочется. Но только не надо делать этого в комнате другой дамы. Это комната мисс Энсон, и не думаю, что она в восторге от того, что вы тут устроили. Не сделаете ли одолжение пройти в мою комнату?

Мгновение он колебался, потом посмотрел на Фифину, которая сидела, закрыв лицо руками.

— Ах, о своей жене не беспокойтесь, — продолжала Стивенс. — Вы воспрепятствовали ее побегу, по крайней мере сегодня. Стакан вина будет совсем не лишним для вас после потраченных сил. — И с этими словами она увела его из комнаты, оставив нас с Фифиной, которая была вне себя от страха.

Мы, как могли, постарались ее успокоить и приободрить и, когда она немного пришла в себя и обрела способность говорить, спросили ее, правда ли то, что сказал этот мужчина.

— Да, — ответила она сквозь слезы. — Это правда. Я его жена. Боже мой! Как же я надеялась, что больше никогда не увижу его!

А потом она рассказала нам свою историю. Думаю, много французских девушек могли бы рассказать нечто подобное, если их порасспросить. Фифина родилась в хорошей, хотя и бедной семье и вовсе не принадлежала к низам общества. Ее родители умерли, когда она была еще ребенком, денег, которые они оставили, хватило на то, чтобы девушку отдали на воспитание в хороший монастырь. А когда ей исполнилось шестнадцать, опекун Фифины забрал ее оттуда, чтобы выдать замуж за того человека, которого Стивенс назвала Барбелем. Тот был уже пожилым, отвратительным и распутным, но это ничего не значило, потому что этот мужчина был выбран для нее. И как это часто делается во Франции, Фифина приняла его без сомнений, полагая, что должна вступить в новую жизнь, как это делают сотни женщин, не слишком задумываясь об истинном положении дел. Однако все оказалось гораздо хуже. Она попала во власть мужчины, не обладавшего ни чувством чести, ни порядочностью. Он раз за разом подвергал ее насилию, как могут обращаться с беззащитными женщинами только самые отъявленные негодяи, и в конце концов Фифина не выдержала и сбежала от него. Она обратилась за покровительством к мужу княгини З., который был знаком с ее отцом. Супруги выслушали печальную историю Фифины и, убедившись в ее правдивости, позволили несчастной женщине под вымышленным именем стать служанкой княгини.

— И я была бы счастлива, — всхлипывая, добавила Фифина, закончив рассказ, — но ведь этот чудовищный человек находит меня уже второй раз, и никто, кроме князя, не может на него повлиять, а князь так далеко отсюда.

Мы спросили, как же мерзавец проник в дом, и она сказала, что столкнулась с ним вчера у ворот замка. И он объявил, что хочет прийти и заявит о своих правах публично, если она его не примет.

— И… — добавила она испуганно, — не знаю, как вам сказать, но там, где он, всегда небезопасно. Однажды он уже сидел в тюрьме, и…

Она залилась такими горькими слезами, что нам было больно на нее смотреть.

— Мы придумаем, как от него избавиться, — сказал Гюстав, пытаясь приободрить ее. — Стивенс не позволит ему много болтать. Он был влюблен в нее в Париже, и она наверняка знает, как его усмирить.

— Пойди и посмотри, что с ним, — сказала я.

Гюстав ушел и сразу вернулся:

— Порядок, — сказал он. — Побудьте пока здесь, а моя помощь там пригодится больше.

Он отсутствовал около часа, а затем они вернулись вдвоем. Стивенс отвела Барбеля в свою комнату и там они с Гюставом напоили его до потери сознания.

— Другого выхода не было, — мрачно сказала Стивенс, — в этой интриге никто меня не заподозрит, а от него нужно избавиться. Когда вернется княгиня, мы ей все расскажем.

Мы так и сделали, и княгиня с сочувствием отнеслась к беде Фифины.