Орден Розги. Дрессаж

— А ведь мы могли бы ее просветить, — со смехом ответила миссис Д., прочесывая пальцами хворостины своей розги.

— Как?! Принять ее?! — пораженно воскликнула леди С. — Вряд ли она согласится на все наши условия, да еще не проболтается при этом.

— Я того же мнения. Но мы можем угостить ее в нашем вкусе, и не думаю, что ей еще когда-нибудь захочется жаловаться графу. Мы оставим мадемуазель Сент-Киттс в стороне, если она пожелает.

— О нет! Она так много мне досаждала, и, если вы обслужите ее хотя бы наполовину так же строго, как она меня, вы меня очень обяжете. Да и ей самой это пойдет на пользу.

— Половинной порции будет вполне достаточно, моя дорогая, и, думаю, мы сможем излечить ее от любопытства и привычки ябедничать, — произнесла миссис Д.

Она поднялась со своего места и попросила у собрания разрешения представить им свой план по отмщению мадемуазель Люп за ее недоброжелательное отношение к сообществу. Это предложение было принято с одобрением и громким смехом, и было решено его реализовать в том случае, если эта женщина еще хоть раз проявит враждебность.

Подобный случай предоставился им очень быстро. На следующий же день мадемуазель Люп снова атаковала графа с требованием запретить дамам пользоваться курительной комнатой и положить конец проводящимся там «отвратительным оргиям». Граф передал эти слова моей хозяйке, и Орден немедленно начал приготовления к возмездию. Когда мадемуазель Люп удалилась в свою комнату, она обнаружила на туалетном столике записку, в которой ее приглашали следующим вечером присоединиться к собранию в тайной комнате. Там говорилось, что она должна прийти в определенное время к дверям курительной, и обязательно одна, в противном случае ее не примут. В конце была приписка, что дамы хотят убедить ее в полной невинности их собраний, к которым она столь милостиво выразила свой интерес.

В необычайном волнении старая дама направилась к своей племяннице, чтобы выяснить, кто послал это приглашение, но Хильда, естественно, сделала вид, что ничего не знает. Она сказала только, что слышала, будто кто-то из дам обмолвился, что неплохо было бы, если бы ее тетушка присоединилась к их собраниям. Это известие взволновало мадемуазель Люп еще больше, и она провела без сна целую ночь.

Назавтра все дамы собрались в курительной в вечерних туалетах по причине, о которой я тебе совсем скоро поведаю. Только двое наших «дворецких» и «паж» пришли, как им и следует, в мужских костюмах, и теперь стояли возле кресла председательницы. В комнате было почти темно, горели только две свечи в подсвечниках, закрепленных высоко на стенах, а когда послышался стук в дверь, дамы погасили и эти свечи, оставив нас в полной темноте. Как было оговорено заранее, служанка княгини отлучилась со своего поста у двери.

Миссис Д., искусно изменив голос, спросила: «Кто там?» Мадемуазель Люп робко отозвалась, и ее тут же ввели в комнату. Все тот же голос велел, чтобы ей завязали глаза, и прежде чем она смогла начать сопротивляться, ей связали руки, а потом завязали глаза платком. Когда это было сделано, в комнате снова зажглись свечи, и к несчастной жертве протянулись шесть пар рук. Сопротивляться и кричать было бесполезно, так как крики были не слышны из-за громких взрывов смеха. Мадемуазель Люп приготовили по всем правилам, подняли на спину одного из «дворецких» и от души высекли.

Не буду подробно описывать ее внешность, она того не стоит. Просто представь себе костлявую женщину с кожей, подобной желтой пергаментной бумаге, и прической, состоящей в основном из искусственных волос, которые из-за ее отчаянного сопротивления растрепались и разлетелись прядями. У нее неприятный визгливый голос, который то и дело разрывал общий гвалт, но уверена, что она кричала больше от негодования, чем от боли, потому что наши дамы так хохотали, что не могли наносить удары со всей силы. Потребовалось всего несколько минут, чтобы каждая из сестер прошлась по тощим бедрам мадемуазель Люп своей розгой, а затем они одна за другой молча выскользнули из комнаты. Булавки, которыми была заколота одежда мадемуазель Люп, были вынуты, с ее глаз сняли повязку, и она рухнула на пол, оказавшись между двумя «дворецкими» и «пажом». Они стояли над ней и смотрели на нее с хорошо сыгранным удивлением на лице. Заметив это, женщина завопила, закрывая лицо руками.

— Как?! И мужчины тоже?! — закричала она. — О! О! Убирайтесь вон, не хватало еще этого, чтобы вы придумали чего похуже! Убирайтесь, говорю вам! Как вы смеете?! Немедленно пошлите за моей служанкой, негодяи, служанкой мадемуазель Люп. О! О! Я уничтожена!