Орден Розги. Дрессаж

— А теперь представь, если тебя так возбуждают одни только описания этих рисунков, какой потрясающий эффект они должны были оказать на беднягу Жерара, который дерзнул в ожидании наказания, несмотря ни на что, воскресить их в своей памяти! Впрочем, ты и сам… Вспомни. Ты ведь говорил мне как-то, что однажды тебе оказалось достаточно вспомнить некую картинку, на которой была изображена женщина-властительница. Мы же рассматривали ее вместе, помнишь? Обнаженная воительница в сапогах, с суровым лицом и копной черных волос, сидящая на щите, который поддерживали четыре раба. Ее ноги были широко раздвинуты, и ее половая щель была открыта всем взорам. И что с тобой произошло тогда? Ты кончил, не правда ли?

— Правда, Мастер.

— Вспоминая этот рисунок, ты спустил против своей воли?

— Да, Мастер… И не только тогда…

— Расскажи подробнее!

— Однажды мне приснился сон… Будто мы с вами идем по лесу… Вы, как обычно, заставляли меня идти впереди себя. Я был обут в туфли на высоких каблуках, и идти было трудно… Я постоянно спотыкался… Кроме туфель, на мне были шелковые чулки и длинное прозрачное платье. При каждом неловком шаге мои половые органы дергал прикрепленный к ним поводок… а ягодицы обжигал удар хлыста. Затем вы швырнули меня на колени на мох… и овладели мной в позе всадника, в сапогах… О! Какое это было восхитительное унижение! Вы оседлали меня, словно коня… Я был наполнен до предела… А потом сон внезапно переместился в камеру пыток… Вы были в кожаном трико, а я голый, связанный… И рядом с нами была еще одна воспитательница, но у нее тоже был фаллос! Огромный! И она смотрела на меня так, будто собиралась изнасиловать!

— И тогда ты кончил и проснулся… Я тебе не сочувствую. Однако твои неприличные истории возбудили меня. И, раз уж ты упомянул шелковые чулки с туфлями, потрудись надеть их. Я хочу посмотреть, как будут дергаться твои ягодицы и извиваться на каблуках твои прекрасные ноги. Уверен, здесь тебе будет куда приятнее покрасоваться, чем в лесу! А потом ты отсосешь мне, я хочу на этот раз кончить тебе в рот. Заодно посмотрим, научился ли ты глотать. Давай, пошевеливайся! У тебя четыре минуты.

Раб поспешно вскочил, взял чулки с туфлями и принялся одеваться. Он натянул прозрачные театральные дымчатые чулки, непристойные лакированные туфли с двойным ремешком и очень высоким каблуком, и закрепил их черными кружевными подвязками высоко на бедрах. Пока ученик одевался, Мастер расхаживал вокруг него, наблюдая за его манипуляциями. Иногда он останавливался рядом, и короткий удар хлыстом по спинке стула или стоящему рядом креслу выдавал его раздражение от вынужденного ожидания. При этом нетерпеливом напоминании раб дергался и начинал суетиться. Но как можно спешить при столь тщательных приготовлениях? Тем не менее ему удалось уложиться в отведенное время.

— Ты закончил? Тогда вставай, посмотрим на тебя. На левой ноге шов неровный. За это ты получишь пять ударов. Застежка на правой туфле не застегнута. За это будет еще пять. Подставляй задницу. И только попробуй дернуться!

По предписанным правилам ученик наклонился и прогнулся в пояснице, выставив свой зад. Мастер подошел к нему сбоку, одной рукой крепко ухватил за твердый член, а другой начал отвешивать тяжелые шлепки. Десять ударов были нанесены без пауз и без всякой жалости. При каждом ударе боль многократно усиливалась, и ученику казалось, что он ждет ее высшей точки лишь как окончания наказания. И тут случилось непредвиденное. Мастер уже отступил от ученика и был готов сесть в свое кресло, как вдруг раб, еще стоявший в позе для наказания, дерзнул положить руки на горящие ягодицы. При этом непроизвольном движении его член дернулся, словно под действием электрического тока.

— О чем ты замечтался там? Для чего, ты думаешь, прямо передо мной стоит зеркало? А? Проснись! И постарайся сегодня найти наилучшую позу для демонстрации всех своих достоинств. Ты меня понял? Нет, честное слово! Что у тебя в голове? Что ты там примерз к этому зеркалу?

— Я не знаю, Мастер! Простите! Я так взволнован…

— Скажите, пожалуйста! Он взволнован!

— Простите меня, мой господин! Просто это ужасно — кончить, при этом не зная…

— Ах вот в чем дело, мой красавчик? Надо было сказать об этом! Может быть, ты хочешь, чтобы я успокоил тебя, прежде чем ты начнешь сосать член своего господина? Ты ведь об этом беспокоишься? Чтобы ублажить меня, как следует?

— О да, господин, конечно…

— Видишь, как я догадлив? Ну разве это не трогательно? И в целом, учитывая твою просьбу, я полагаю, что ты прав. Если я позволю тебе кончить, это позволит тебе обрести ясность ума, и ты будешь лучше стараться, отсасывая мне. Я тебя опорожню, это прочистит тебе мозги. И ты будешь лучше стараться. Что ж, подойди ко мне, между коленей. На спину!

— О Мастер! Только не это! Такая унизительная поза!..