Орден Розги. Дрессаж

— Ну естественно, она унизительная. И что с того? Я не поощрять тебя собрался. Я хочу опорожнить тебя, чтобы ты получше исполнил свою обязанность. Не обольщайся! И благодари меня, что я собираюсь сделать это сам, а не посылаю тебя к горничной, чтобы она заставила тебя спустить. Ты же наверняка помнишь, какая у нее твердая рука. Пошевеливайся! В позицию! Приготовься!

Нужно было повиноваться, и раб принял унизительную позу: лег на спину, подтянул ноги к плечам. Его зад оказался высоко вздернут, раскрыт полностью, половые органы — как на ладони, а член направлен в лицо. А самым ужасным была та непоколебимая уверенность, что через секунду, самое большее, через три, если Мастер пожелает, его половые органы взорвутся от сладостного оргазма. И только его господин мог решить, что будет испытывать при этом ученик — боль или наслаждение.

На сей раз Мастеру было угодно проявить снисхождение, и вскоре его раб был опустошен и мог без помех насладиться своим унизительным оргазмом.

Метод возымел нужное действие, и уже несколько минут спустя ученик полусидел-полулежал между ног своего господина, выполняя свою обязанность. И уже скоро он почувствовал, что его мысли действительно прояснились, и он может полностью сосредоточиться на своей работе. Он принялся обрабатывать член Мастера с должным прилежанием и смирением.

Ученику было прекрасно известно, что этот акт являлся единственной разрешенной возможностью для раба проявить инициативу, по собственной воле доставить удовольствие своему господину, а не оставаться пассивным сосудом или инструментом для удовлетворения похоти. Ученик осознавал это совершенно ясно и, как любой раб в мире, получал от своего старания унизительное удовлетворение. Он добросовестно растягивал губы вокруг толстого ствола, казавшегося ему непомерно огромным, послушно пропускал его глубоко в глотку. Он старался отодвинуть крайнюю плоть и обнажить головку, но она все время возвращалась на место, словно меч в ножны. Это сравнение показалось ученику очень удачным. Именно железным клинком казался ему член Мастера, когда он беспощадно и непреклонно вонзался в его задний проход.

Какое удивительное различие было между поведением пениса его хозяина и его собственным органом. Его-то палка, едва поднявшись, тут же оставалась оголенной и беззащитной, почти женственной в своем бесстыдстве!

Наконец раб почувствовал приближение неизбежной развязки, и его охватило непонятное сладострастное томление. Он принялся за дело с еще большим пылом, стараясь как можно правильнее сосать, лизать и, когда нужно, сжимать губы. И когда струя спермы ударила ему в горло, он проглотил все, не упустив ни капли. Он чувствовал, что член Мастера обмяк у него во рту, но он все равно не выпускал его, стараясь продлить наслаждение. Сегодня, когда он сглатывал сперму, он почувствовал, как его конец дрогнул, пытаясь подняться, несмотря на недавнее опорожнение. Такое с ним случилось впервые с момента начала обучения, и это потрясло ученика, вызвав в нем острое чувство стыда и наслаждения.

А в следующий момент рука учителя оттолкнула его голову в знак завершения сеанса.

— Хорошо, — сказал Мастер. — Я доволен. Ты в самом деле делаешь успехи. А помнишь ли ты свой первый урок? Я тогда был в кожаной куртке и высоких лаковых сапогах. Я привязал тебя к козлам и время от времени подходил, чтобы выстегать тебя. Прямо передо мной стояло высокое зеркало, и я с удовольствием разглядывал картину, открывающуюся моему взору. И, если мне не изменяет память, несколько раз я использовал на тебе многохвостую плетку.

— Да, мой господин. Какая у вас прекрасная память!

— Естественно! Иначе я не был бы таким хорошим дрессировщиком. И поверь мне, малыш, я знаю о своих рабах такие вещи, о которых они порой даже не подозревают. Именно я в один прекрасный день вывожу их на чистую воду… хотя и не всегда… Вот ты например. Готов поклясться, что тебя очень удивляет, почему у тебя опять встал, несмотря на то, что совсем недавно я опустошил тебя. А произошло это как раз в тот момент, когда ты проглотил мою сперму!

— О… значит, вы это заметили, Мастер?

— Я не осуждаю тебя за это! И даже, поскольку это соответствует моим планам, хочу тебя поощрить. Займи-ка обратную позицию. Сейчас я введу тебе немного красной мази. Пока она будет действовать, я дочитаю окончание рассказа. Ты сможешь почувствовать, что испытывал Жерар с его свечкой. Принеси мой напальчник и маленький горшочек, что на полке. Быстрее! И вновь в позицию.

Хотя эта перспектива тревожила раба, но помимо воли он начал возбуждаться. Исполнив поручение, он вернулся к Мастеру и приготовился покорно вынести унизительную процедуру. Господин обмазал его отверстие и затолкал пальцем щедрую порцию мази в глубину заднего прохода. Затем он заставил раба встать на колени и, открыв книгу, начал чтение с того места, на котором они остановились.