Орден Сумрачной Вуали

Вслед за аристократом я посмотрела на его амулет. Мокки тоже недоуменно сощурился на двуглавую птицу, сувенир с острова Нчардирк. Из крохотной трещины на ее шее будто сочились какие-то слабые мерцающие искры – и растворялись в теплом воздухе натопленной избы.

Талвани не ответил на мой вопрос.

Он встал, вытянувшись во весь рост, и уточнил:

– Может, прогуляемся? На ходу думается лучше. Не говоря уж о том, что так легче рассказывать о своем прошлом: появляется приятное ощущение, будто ты оставляешь его за спиной шаг за шагом.

– Это иллюзия, – жестко отрезала я.

– Вся жизнь – одни сплошные иллюзии, что поделать. Остается только выкачивать из них максимум, «сшивая» под себя.

Мы вышли в ночь.

* * *

Рассказ Тилваса Талвани

На бытовом уровне колдовству может научиться практически каждый – было бы время, желание и упорство. Но некоторые изначально рождаются с теми или иными магическими способностями, выданными, что называется, «сверх нормы».

Так, есть люди, одаренные (или, скорее, проклятые?) способностью видеть чужое прошлое – как Галаса Дарети, например. Есть те, кто понимает шепот деревьев, и те, чьему обаянию сложно противостоять, есть оборотни, в конце концов. Способности бывают очень разные, у кого-то они развиты сильнее, у кого-то слабее. Кто-то пользуется ими, другие – игнорируют.

Я, Тилвас Хлогорун Талвани, наследник угасающего знатного рода, тоже родился с определенным даром. Очень редким.

А именно: я вижу даже скрытые сущности из мира духов. Все невидимые и бесплотные существа, в изобилии населяющие Шэрхенмисту, не являются для меня секретом. Я чувствую их, находясь рядом, я вижу их, даже если они не хотят показываться. Более того, я могу взаимодействовать с теми из них, кто обычно никак не пересекается с людьми: собственно, это касается рёххов.

Грубо говоря, по какому-то небесному недосмотру у меня есть доступ к пласту реальности, в котором они существуют.

В детстве, помню, всё это дико напрягало моих родственников. Я мог часами пялиться в пустой угол комнаты и угукать, и смеяться, и рыдать, а чуть позже – возбужденно и деятельно рассказывать пустоте о своем дне и спрашивать ее мнения…

– Кто там, Тилвас? – обеспокоенно спрашивала нянюшка. – Там никого нет!

– Есть! Там черный человек с оленьими рогами! – восторженно объяснял я. – Вон, прямо у окна!

– Нет, Тилвас, там никого нет, тебе кажется!

– Есть! Вот! Он шагнул к тебе, он стоит у тебя за спиной – ну посмотри в зеркало, ты что, не видишь?!

Нянюшки увольнялись одна за другой.

Когда стало ясно, что я действительно вижу, а не обладаю излишне богатым воображением, старый колдун Хавэций Осгилиар, друг моего давно почившего деда, посоветовал мне не особенно распространяться на эту тему.

«Оборотная сторона любого дара в том, что он несет за собой соблазны для других и искушения для тебя», – сказал он.

Скажем так: я послушался его отчасти. Я специально не афишировал свой дар, но если кто-то о нем спрашивал – то не скрывал правды. Плюс на тот момент я еще не знал, что мой дар распространяется на рёххов – в городах духи природы практически не водятся, а в том, чтобы созерцать и шпынять мелких сущностей, живущих бок о бок с людьми, большой заслуги я не видел.

Хотя, возможно, лучше сказать иначе: мне нравилось иметь тайну. Тайны – лучший на свете парфюм, привлекательнее феромонов.

После школы я поступил в университет имени Рэндома, на факультет заклинателей. Я ошибочно думал, что среди моих однокурсников наверняка будет много людей с таким даром. Однако духов могла видеть только госпожа Галаса – наша преподавательница по целительству. Я выяснил это в один осенний день, когда мы с ней, не сговариваясь, объявили волонтерскую охоту на злокозненного духа гаэко. Это такое не очень приятное существо, которое высасывает энергию из тех, кто, по его мнению, пытается предстать храбрецами во мраке ночи, хвастаясь бесстрашием, несмотря на тьму, одиночество и тишину этого времени суток. Короче, дух – радикальный блюститель порядка. Гаэко было чем поживиться в университетских стенах, и многие студенты ходили выжатые, как тряпки, – они винили наши роскошные празднества, но на деле их тихо подъедал гаэко.

И вот я решил его отловить, и госпожа Галаса Дарети решила сделать то же самое, и мы столкнулись как-то ночью в Гранатовой библиотеке с заклинаниями и дерюжными мешками наперевес и, успешно отловив гаэко, подружились.

– Я предпочитаю не рассказывать о своем даре никому, – сказала Галаса. – И не хочу как-либо с его помощью влиять на мир. Этот инструмент кажется мне неправильным.

– О моем даре здесь знает только декан, – пожал плечами я. – Я сказал при поступлении, надеясь, что мне подкинут пару лишних баллов.

– Значит, однажды за тобой придут, Тилвас.

И они пришли.

Это случилось на последнем курсе, в самом конце обучения.

* * *

После слов целительницы я невольно ждал чего-то плохого.