Орден ветров (СИ)

— Это сейчас совершенно не важно, — голос Элисии смеётся, но глаза остаются серьёзными. Ей мучительно нужно знать.

Иона молчит, размышляя и смотря куда-то за горизонт, а Элисия прикрывает глаза. От Ионы веет приятным холодом, и она ловит себя на мысли, что очень хотела бы показать ему Колдрок. И когда она успела так привязаться к дракону хаоса?

— Я часто думаю о судьбе, — наконец начинает Иона. — И чем больше думаю, тем сильнее понимаю, что моя судьба какая-то неправильная.

Голос Ионы затухает, а глаза начинают влажно блестеть, и Элисия обнимает его чуть крепче. У неё никогда не было младшего брата, но ей хочется, чтобы Иона стал им.

— И почему же она неправильная?

— Ну, если бы я встретил вас всех раньше, — шепчет Иона совсем тихо, — то я бы смог помочь Геранту. А ещё раньше, когда я был драконом хаоса, если бы я не напал на Хранителя, всё бы сложилось иначе. Понимаешь, я встретил много хороших смертных, и все они делали всё, чтобы защитить Монолит, хоть их силы ничтожны по сравнению с моими. Мне так хотелось защитить вас всех, но…

Элисия грустно усмехается. Ей тоже очень хотелось защитить всех. Ей было это необходимо.

— Знаешь, — говорит она почти так же тихо, — если бы я была сильнее, я бы многих смогла спасти. Я могла бы снять с чьих-то плеч тяжёлых груз. Я могла бы нести свой в одиночку. Я могла бы… Но прошлого не исправить ни драконам, ни людям, ни эльфам. А вот судьбу ещё можно изменить, пока она лишь будущее, стоит хотя бы попытаться.

— Я хочу, я так хочу, но… — Иона крепко стискивает руки Элисии, его ладони холодные и совсем маленькие. — В прошлый раз я ничего не смог изменить. Что если в следующий раз моим противником окажешься ты?

Элисия полной грудью вдыхает запах снега с тяжёлой примесью пустынного песка и на выдохе шепчет Ионе почти в самое ухо:

— Тогда я спасу тебя от тебя самого.

— Ты не сможешь, — возражает Иона с обречённой серьёзностью. — У тебя не хватит сил.

— Я всё смогу, — говорит Элисия так легко, будто обещает всего лишь залезть на высокое дерево и сорвать с него яблоко. — Всё потому, что я не одна. И ты не один. И никогда больше один не будешь.

Элисия обещает это не только Ионе, но и самой себе.

— Ты очень добрая, Элис, — Иона почти смеётся, и на душе Элисии становится легко, но лёгкость эта пропадает, стоит ему продолжить, — я кое-что для себя решил. Мне так страшно, я не знаю, правильно ли поступаю, но… Но я так хочу защитить хоть кого-то. Я решил разделить свою силу и отдать её тем, кто будет защищать Монолит. Всю свою силу.

Элисия хочет крикнуть «Не надо. Не нужно. Не нужно защищать кого-то ценой своей жизни». Она хотела бы крикнуть это Геранту и Аллену, но теперь даже Ионе не может этого сказать.

— Только не отговаривай меня, я уже всё решил, — Иона вновь серьёзен, и Элисия почти с болью вспоминает, что он всё же дракон, а не обычный ребёнок. — Не грусти, Элис. Я ещё смогу возродится. В Хафлинге. Когда всё закончится, давай встретимся там?

Элисия кивает и шепчет «конечно», чувствуя, как горло словно сдавливает, а под кожу начинает пробираться приятный, чуть покалывающий холодок. Тело Ионы становится всё прозрачнее, распадаясь белёсыми, словно льдинки, искрами.

Ей всё ещё хочется кричать. И плакать. И чтобы Иона остался. И…

— Расскажи мне что-нибудь, — просит Иона совсем тихо, так что шёпот его почти неотличим от шелеста ветра.

— Когда всё закончится, я обязательно отвезу тебя в Колдрок, — начинает Элисия, удивляясь тому, что её голос почти не дрожит. — Зимой там так красиво. Всё белое-белое, будто нет ни земли, ни неба, есть только снег бесконечный и бескрайний. Тебе там понравится. Там огромные ели, и если неловко качнуть еловую лапу, тебе на голову свалится целый сугроб. Там холодно так, что при каждом выдохе изо рта вырывается облако пара. Знаешь, я там выросла, и иногда так скучаю…

Слёзы накатывают новой волной, а у Элисии совсем перехватывает дыхание. Она обхватывает себя руками, зажмуривается и на выдохе шепчет:

— И по тебе я тоже буду очень скучать.

А потом открывает глаза.

***

Стоило только Элисии открыть глаза, как взгляд её уткнулся в досчатый потолок. На щеках чувствовался неприятный холодок, и не разобравшись до конца что вообще происходит, и как она здесь оказалась, Элисия начала старательно вытирать ещё не высохшие дорожки от слёз.

Она едва успела закончить, как дверь комнаты распахнулась, и на пороге показался Аллен. Очень встревоженный и какой-то совсем бледный.

— Уже проснулась, — вздохнул он. — Могла бы и подольше отдохнуть.

Пока он говорил, Элисия успела обвести взглядом комнату и сделать одно важное открытие — она находится в каком-то совершенно незнакомом помещении. У стены напротив кровати уютно горел камин, а в окнах почти таким же красным полыхало закатное небо, заливая всю комнату мягким светом.

— Как себя чувствуешь? — Аллен присел рядом с Элисией на край кровати и потрогал её лоб, поверяя нет ли температуры. Руки у клирика были приятно холодными.

— Нормально, — неуверенно ответила Элисия. — Но что вообще случилось? Где мы?