Орден ветров (СИ)

— Я обезумела от горя, — продолжала Гарам тихо, — используя артефакты, я пыталась ослабить Щит Монолита и вырвать из него хотя бы души моей семьи. Мне удалось забрать душу дочери, но она лишилась тела. Ей не было места в этом мире, но я должна была её спасти. И я решила, что создам такой мир, в котором моя дочь будет нужна. Я вспомнила, что читала о тени пророка. Мне нужно было лишь сделать настоящего Пророка слабым. Я снова исказила судьбу мира и судьбу Пророка, чтобы в этой истории появилось место для моей дочери. Сломав одну жизнь, я дала шанс другой. И моя дочь смогла переродиться.

— Стой, стой, стой! — воскликнула Силико, резко разворачиваясь и хватая Гарам за плечи. Ей хотелось заглянуть наставнице в глаза и понять, что она шутит, просто придумывает историю на ходу. Но Гарам смотрела спокойно и виновато. — Ты хочешь сказать, что ты вмешалась в судьбу Роузи, чтобы твоя… чтобы я…

— Да, милая, — Гарам ласково провела рукой по волосам Силико, расправляя запутавшиеся пряди, — ты моя дочь. Та, которую я оберегала тысячи лет. Та, ради которой я изменила этот мир. Снова.

В глазах вдруг всё поплыло, и даже начал ощущаться жар, поднимавшийся от лавы. Силико крепче сжала пальцы на плечах Гарам, чтобы не упасть. Земля начала казаться такой неустойчивой.

— Получается… — пробормотала Силико с трудом разлепляя пересохшие губы. — Получается, что я живу за счёт Роузи. Я отобрала у неё и силу, и счастье. Я отобрала её место в этом мире. Заняла его. Если бы меня не было, она не стала бы Розалиндой? Если бы не я… о, богиня, всё бы могло пойти совсем по-другому…

— Это не твоя вина, а только моя. Я сделала это не по твоей воле, руководствуясь только своими желаниями… я… я просто… — голос Гарам сорвался, а по щекам потекли слёзы.

Силико тут же бросилась их вытирать. Проводя руками по лицу наставницы, вглядываясь в него, она удивлялась, как до этого не замечала, насколько они похожи. Те же черты лица и телосложение, даже такая же родинка под глазом.

— Я и за это тебя прощаю. Я за всё тебя прощаю, — говорила Силико, вытирая слёзы Гарам, — ты только не плачь, пожалуйста. Мама, не плачь.

Непривычное, но такое приятное слово, было так легко произносить, словно оно никогда и не забывалось. Словно Силико всё время звала Гарам «мама» и никак иначе.

— Нужно было всё мне рассказать. Раньше. Ещё когда ты… когда мы… — забормотала Силико, сама не зная, что хочет сказать, — Я бы всё поняла, правда. Я бы не стала тебя ненавидеть. Я бы…

— Прости меня за это, — Гарам улыбнулась, так и не переставая плакать. — Я боялась. Я так боялась. А теперь нам вновь придётся расстаться. Время проходит так быстро, даже когда живешь тысячи лет…

— Расстаться? — Силико замерла, поняв, что больше не чувствует тепла, исходившего от матери.

Гарам мягко высвободилась из объятий Силико и, обхватив её голову руками, заглянула ей в глаза. Она часто так делала раньше. Давным-давно, тогда, когда они жили вдвоём и Гарам была её наставницей, и тогда, тысячи лет назад.

— Слушай меня внимательно, милая, это моё последнее наставление. Не будь высокомерна, не иди на поводу у желания отомстить. Мудро и осторожно направляй людей. Помни, что любовь заставляет совершать как великие подвиги, так и ужасные злодеяния. У всего есть две стороны, и у этого мира тоже, — Гарам говорила, а её тело медленно окружало золотистое свечение, но Силико была не в силах и шелохнуться, словно зачарованная голосом.

Руки Гарам исчезли, остался лишь мягкий голос, звучащий, казалось, отовсюду, и золотистое свечение. Силико рывком вскочила на ноги, рванулась вперёд, в попытке схватить силуэт, состоящий из чистого света.

— Мама? — подступавшие слёзы душили и мешали говорить. — Не уходи. Останься. Мама, пожалуйста! Мама!..

— Прости, я не могу, милая, — ответил бестелесный, но родной голос. И Силико на мгновенье показалось, что она может различить улыбку Гарам в этом золотом свете. — Спасибо, что выросла такой сильной и храброй девочкой. Я люблю тебя и так тобой горжусь и… оставляю этот мир в твоих руках.

И свет померк.

— Мама? — Силико почувствовала, что ноги больше её не держат. Она упала на землю, разодрав себе камнем колено, но даже не заметила этого. — Мама! Мама, вернись! Мама! Пожалуйста… мамочка…

Она звала и звала её, с каждым разом всё тише и тише, пока зов не перешёл в бессильные рыдания. Обхватив себя руками, словно в попытке согреться, Силико плакала тихо и безутешно, из-за жара вулкана слёзы её высыхали, так и не коснувшись чёрных камней почвы.

Теперь она точно поняла — это конец.

Комментарий к Квест двадцатый «Lacrimosa» (часть 1)

«Lacrimosa» — это часть реквиема, которая начинается строфой «Lacrimosa dies illa» — «полон слез тот день».

========== Квест двадцатый «Lacrimosa» (часть 2) ==========

Около Монолита всегда ужасная жарища, и голова болит. Хочется верить, что болит она от жары, а не от какой-то мистики, в которой Лени ничего не понимает. Хотя про Монолит вообще мало кто что-то знает и понимает, и это немного успокаивает.