Орден ветров (СИ)

— Он мне не отец! — Ноэ почти перешёл на крик, но осёкся и продолжил уже спокойно: — Я обещаю, что не буду искать с ним встречи. И даже если случайно натолкнусь на него, не буду вступать в бой без необходимости.

Лени посмотрел на брата очень недоверчиво. Вообще-то он знал, что Ноэ не врёт, но пусть понервничает.

***

Рука с веером отведена в сторону и немного назад, левая нога чуть сзади, правая — впереди. Вроде бы просто напряжённая, но устойчивая поза, на самом деле — боевая позиция. Если не знать стиля боя кали, больше похожего на танец, этого не заметить. Как не заметить и хищной ауры духов, уже появившихся за спиной и готовых броситься на врага, стоит только Силико пожелать этого.

А враг её рядом, стоял и смотрел на неё с отвращением и ненавистью. Но Силико ненавидела его в сотни, в тысячи раз сильнее. И плевать, что он великий воин, она бы разорвала его на части голыми руками, если бы не голос матери в голове, настойчиво твердящий:

«Не иди на поводу у желания отомстить».

И Силико старалась следовать последнему наставлению. Старалась. Но как ему следовать, когда она вся — одна чистейшая жажда мести?

«За кровь платят кровью» — сказал кто-то однажды, и теперь эта фраза тоже крутилась в голове.

— Подумать только, тебя ещё не убили. И тебе даже удалось пробраться в Монолит. Всё же вы, древние, живучие, как крысы, — каждое слово Ламберт бросал как оскорбление.

— Зачем ты разрушил мою деревню? И зачем убил мою мать? — Силико пыталась говорить спокойно, но это выходило с трудом.

Ей уже не важно было, в каком она времени и где находится, важен был лишь ответ. Хотя какой с него сейчас толк?

— Ты ещё смеешь спрашивать? — взгляд Ламберта стал злее и жёстче. — Будто сама не знаешь, что совершили древние. Моя жена — одна из многих, кого вы принесли в жертву.

— Твоя жена? — переспросила Силико, понимая, что ей нет до этого никакого дела. А потом вдруг вспомнила, что речь идёт о матери Ноэ и Лени. Этот, казалось бы, очевидный факт её настолько ошеломил, что она даже попыталась взглянуть на Ламберта по-другому. Не как на убийцу её матери, а как на отца близнецов.

— Что ж, думаю, ты имеешь право знать, — по виду Ламберта не сложно было понять, что на самом деле ничего рассказывать ему совсем не хочется, — Мою жену называли Синим цветком пустыни, и слава о ней гремела по всей Альтере. Шейна была одним из сильнейших рыцарей Небесной Гавани. Все знали её имя. Когда-то она была единственным рыцарем, способным победить меня в открытом бою. Отважная и прекрасная. Я полюбил её с первого взгляда. И всё было хорошо, пока не случилась эта история с Древними.

Ламберт говорил, а Силико пыталась найти в нём что-то, что напомнило бы о близнецах. Глаза, черты лица, голос, поза — всё это было совсем иным. Только холодный взгляд показался Силико знакомым. Ноэ смотрел точь-в-точь так же, когда был очень зол. Этот взгляд ей никогда не нравился.

— Древние — чудовища. Чудовища, путешествующие во времени и использующие невинных людей в своих жестоких экспериментах. Вот и Шейна попала в их лапы… Они поволокли её на алтарь…

Ламберт замолчал и молчал так долго, что Силико показалось, будто он не продолжит. Но только она хотела спросить, что же случилось дальше, как его голос раздался вновь:

— Шейна яростно сражалась, но как можно победить толпу могущественных магов? Даже меня они обездвижили за несколько минут. Я лежал и слушал, как моя жена кричит от боли. И ничего не мог сделать… А потом всё потемнело и мы снова оказались в настоящем. Вы оба вернулись, но Шейна… Я не знаю, что древние с ней сделали, но это медленно сводило её с ума. Как ни пытался, я никак не смог не помочь. Она умерла на руках у моего сына. А ты ведь теперь понимаешь, какого это, когда на твоих руках умирает мать?

Силико стиснула веер так сильно, что, казалось, ещё чуть-чуть и он сломается. Потому что она действительно понимала, и это понимание вызвало новую волну ненависти. Которую тут же погасило жалостью к близнецам. У них с ней одинаковое горе. Можно сказать, одно на троих.

— Теперь-то ты понимаешь, что твоя деревня и твоя мать заслужили мою месть? — Ламберт усмехнулся, горько, как показалось Силико, и от этой усмешки её перекосило.

«Любовь заставляет совершать как великие подвиги, так и ужасные злодеяния» — сказала ей Гарам, и Силико всё больше и больше понимала смысл этих слов.

— Я сожалею о гибели твоей жены, — эти слова были искренни, она действительно сожалела о гибели матери близнецов, она явно такого не заслужила. — Но это не давало тебе права убивать невинных!

— Мне не нужны твои сожаления, заносчивая древняя тварь! — вскричал Ламберт, и Силико сделала несколько шагов назад. — Знаешь, почему ты ещё жива? Потому что твоя мать предала свою деревню, чтобы я отпустил тебя. Надо было видеть, как она молила меня о пощаде — жалкое зрелище!

— Не смей оскорблять мою мать! — веер вспыхнул чёрным и тёмно-алым, духи оскалились, приготовившись к броску, и Силико была готова отдать приказ.