Ордер на убийство

(«Гон, привет. Эту помеловку подгонит тебе мой пацан по кликухе Охра. Пишу тебе не от нечего делать. Долго не чиркал, но сам волокешь, мне сейчас не до маляв. Думаю, секешь, что я давно уже сижу на дне, мастырюсь. Сам понимаешь, доба берет свое, стал барахлить движок, шнифтам рамы нужны, богоны, клешни и веточки в скомле. Насчет счетчика я написал, жду отирку, когда можно будет с ними сховыриться. В общем, всякое такое, думаю, ты просек. Про Петруху Охрименко, Охру, держу мазу, пацан твердый, даш, к тому же пилит по-аглицки. Еще он страдает от полуцвета. Отнесись по-свойски, потом все будет в лашник. Кумекаю, покупка будет правильная. Надеюсь, ты просек, что делать. Все длинно. Пилон».)

«Гон, привет. Это письмо тебе передаст мой доверенный по кличке Охра. Надеюсь, догадываешься, письмо с особым значением. Давно с тобой не связывался, но сам понимаешь, мне сейчас не до этого. Я стараюсь избегать всяких контактов. Возраст берет свое, не все в порядке с сердцем, не могу обходиться без очков, в ногах, руках и пальцах нет уже той крепости. Насчет долга я написал, жду ответа, когда можно будет с ними встретиться. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду. Петр Охрименко, он же Охра, человек надежный, ему можно доверять, к тому же он говорит по-английски. И еще: в настоящее время он скрывается от правоохранительных органов. Помоги ему, потом окупится. Вообще, то, что мы затеяли, – дело надежное. Надеюсь, ты сообразишь, что делать в дальнейшем. Всего тебе доброго. Пилон».

Прочитав записку, Молчанов посмотрел на Пилона:

– Что мне с этим делать?

– Пока спрячь. И передай Гону.

– Как мне его найти?

– Он каждый вечер сидит в «Золотом амулете». Не затягивай. – Открыв ящик стола, протянул связку ключей: – Держи, это ключи от твоей квартиры. Адрес – Яузская набережная, дом двадцать девять, квартира двадцать шесть. Там на первом этаже есть жилконтора, в ней сидит тетка, Зинаида Степановна, это мой человек. Как у тебя с «капустой»?

– Нормально.

– Подкинь ей. А я, пока ты будешь туда ехать, ей позвоню.

Зажужжал телефон. Дождавшись, пока сигнал прозвучит в третий раз, Пилон снял трубку:

– Да? Понял, понял. Да нет, Леонидыч, у нас все в порядке. Да. Что ему-то сказать? Ага, понял. Понял, Леонидыч. Тогда, если что, связываемся. Да, все, лады. – Положив трубку, сказал: – Выходи, внизу тебя ждет Леонидыч с тачкой. Если что нужно, звони. Систему, как мне звонить, знаешь?

– Знаю.

– О чем мы с тобой базарили, никому, лады?

– Всеволод Дмитриевич, могила. Никому, нигде.

– Тогда все. – Проводив его до двери, Пилон кивнул: – Бывай, Петруха. Гону привет.

…На «мазде» блекло-желтого цвета, которую ему передал Костомаров, Молчанов подъехал к Павелецкому вокзалу. Отсюда, взяв оставленную в камере хранения сумку, направил машину к Яузской набережной.

Глава 15

Дом на Яузской, типовую блочную двенадцатиэтажку, он нашел быстро. Запарковав «мазду» у подъезда, прошел на первый этаж, постучал в дверь, на которой висела табличка с указанием жилконторы.

Дверь открыла полная женщина лет сорока. Внимательно осмотрев его, сказала:

– К кому, простите?

– Мне нужна Зинаида Степановна.

– Это я.

– Я новый жилец, Охрименко моя фамилия.

– Проходите. Распишитесь в домовой книге, заодно объясню правила.

Пройдя вслед за Зинаидой Степановной в одну из комнат, сел по ее знаку на стул. Хозяйка, повернув ключ и проверив, хорошо ли заперта дверь, села за стол. Спросила не глядя:

– Что скажете?

Помня наставления Пилона, он положил перед ней пухлый конверт с деньгами:

– Вот. Просили передать.