Ордер на убийство

– В разных местах.

– В том числе в кафе «Саламандра»?

Они знают о кафе «Саламандра». Значит, информация пришла к ним оттуда.

– Что молчишь, голубь? – спросил Сардор. – Что такого интересного ты нашел в кафе «Саламандра»?

Молчанов не ответил – он понял, что отвечать нет смысла. Сейчас они попытаются вытянуть из него все и наверняка будут пытать. Выдержит ли он эти пытки, неизвестно. Он хорошо знает: такие люди, как Сардор и Колер, пытать умеют.

– Давай, чтобы не тянуть резину, обговорим условия, – сказал Сардор. – Если ты не заговоришь, мы вынуждены будем причинить тебе боль. Но можно обойтись без боли. Нам от тебя много не нужно, скажи, что тебе удалось выяснить за это время. И все. Можешь даже не говорить, зачем ты приехал в Америку. Скажи только, что тебе удалось выяснить. И уйдешь целым.

– В каком смысле выяснить? Что вы имеете в виду?

– Отлично знаешь, что я имею в виду. Ты искал пропавшего мужа Юлии Шершневой. Что тебе удалось выяснить по этому поводу?

– Мужа Юлии Шершневой я не искал, потому что Юлия Шершнева умерла на другой день после того, как попросила меня об этом.

– Врет, искал, – сказала Стелла. – И будет врать, я его знаю. Он искал, и искал с пристрастием. Ребята, вот что: подержите кто-нибудь ему веки. Для начала я выжгу ему сигаретой глаз. Это он меня, гаденыш, нашел. И это он, сучара, поставил мне «жучки» в «Хилтоне», теперь я поняла.

– Стелла, спокойнее, – сказал Сардор. – Зачем нам его глаз? Электричество надежнее. Колер, подтащи машинку.

Колер придвинул стоящий чуть в стороне электрогенератор. Концы отходящих от генератора двух толстых проводов были оголены и расплющены.

Усмехнувшись, Колер приблизил эти концы к его ногам. Лишь после этого Молчанов заметил: кроссовок и носков на нем нет. Его ступни оголены.

Сардор кивнул:

– Последний раз спрашиваю: будешь говорить?

– Я бы заговорил, но говорить не о чем. Никакого расследования я не вел.

– Ладно, смотри. Тебе жить. Колер, давай.

Достав из кармана скотч, Колер аккуратно примотал к каждой его ступне расплющенный провод. Стелла усмехнулась:

– Колер, постарайся. А мы сядем, там еще осталось шампанское.

Проверив, хорошо ли примотаны провода, Колер залепил клейкой лентой его рот. Скривился:

– Все, голубок, держись.

Повернул рычаг. Боль, которую Молчанов испытал от электрического разряда, сначала была терпимой. Понаблюдав за ним, Колер повернул рычаг еще на одно деление. Боль стала сильнее, но он пока мог ее выносить. Видимо, почувствовав это, Колер сделал еще один поворот, после чего боль проникла во все поры тела. Чтобы хоть как-то облегчить боль, Молчанов закусил губу. Когда же Колер еще раз повернул рычаг и боль стала адской, он, не выдержав, замычал. Он бы закричал, но кричать ему не позволяла клейкая лента, закрывавшая рот.

Он не помнил, сколько продолжалась мука. Он уже не видел ни Колера, ни Сардора, ни Стеллу, ни комнату, ни всего остального. Он просто ощущал сотрясавшие все его тело разряды тока и боль, проникавшую в каждую клетку. Кроме этой боли и его сдавленного мычания, в мире ничего не существовало.

Боль прекратилась внезапно. Ощутив, что боли больше нет, он огляделся.

Колера рядом с ним уже не было, он сидел за столом рядом со Стеллой и Сардором. Покосился на генератор – рычаг стоял на нулевой отметке.

Ощущение было таким, будто он занимался без передышки многочасовой тяжелой работой. Все его тело было разбито.

Некоторое время сидящие за столом не обращали на него внимания. Наконец Сардор подошел к нему. Отодрав закрывающую рот ленту, сказал:

– Как, пришло что-нибудь на ум? Или решил попробовать еще?

– Что вам от меня нужно?

– Расскажи, что тебе удалось узнать.

– Мне ничего не удалось узнать. Я приехал сюда с Пилоном, по его делам.

– С Пилоном… – Сардор посмотрел в сторону стола. – Слышали, что он сказал? Он приехал сюда с Пилоном.

– Ну и что? – сказала Стелла. – Пусть не лепит, Пилону нет никакого дела до «Саламандры». Не слезайте с него, пока он не заговорит. Колер, ты что ушел?

– Ты ж сама сказала, надо сделать перерыв.

– Все, перерыв закончился. Включай машину. И не слезай с него, пока он не расколется. Понял?

– Понял. – Встав, Колер снова залепил ему рот клейкой лентой. Присел к генератору, повернул рычаг, причем сразу на три деления.

Сотрясаясь от боли, Молчанов не выдержал и снова замычал.

Колер перевел рычаг еще на одно деление – и Молчанова начало трясти, крутить, выворачивать наизнанку. Ему казалось, боль, оглушающая, пронизывающая все его существо, будет длиться вечно.

Колер перевел рычажок на ноль, и боль прекратилась. Но Молчанов вскоре понял, что это была лишь специально сделанная короткая передышка. Колер снова перевел рычажок сразу на три деления, и боль опять пронзила тело.

Так повторялось несколько раз. Колер делал перерыв и опять включал генератор. И он снова мычал от невыносимой боли. Затем следовал перерыв – и опять наступала боль.

Боль заставила его забыть о счете времени. Он не знал, как долго он испытывает сотрясающие все его тело, выворачивающие все его существо разряды тока.