Ордынский волк. Самаркандский лев

И впрямь, почему не быть щедрым со своим народом, когда десять других народов обобраны и раздеты, если еще остались живы? Но своя рубашка ближе к телу – так было и так будет. А свой народ Тимур, хоть и диктатор, но строгий и справедливый владыка, по-своему любил. Другого народа у него не было. Этот народ вместе с ним испытал все муки адовы во время междоусобья, из этого народа в черные дни мелкие эгоистичные властители сделали убийц и воров, как и сделали из него, Тимур-бека, так не его ли задача помочь своему народу забыть этот ужас? Не дать наконец-то вздохнуть ему свободно и счастливо? Конечно, полной свободы у этого народа, поделенного, как один военный лагерь, на тумены, не было и быть не могло, но была свобода ходить на богатые рынки и есть от пуза, слушать учителей в медресе, если ты умен и желаешь приумножить знания, конечно, мирно спать с женой или десятью женами, если можешь себе это позволить, а то и заниматься любовью с прекрасными гуриями, если золотишко весело звенит в кошельке. Это ли не радость для простого человека? Еще какая радость! А совершать великие деяния предоставьте великим людям и их мужественным сподвижникам. И принимайте с благодарностью те дары, которыми они наградят вас после таких вот триумфальных походов. Аллах всех поставил на свои места, и глупо думать, что он, держатель небес, в чем-то ошибся!

И народ, встречая своего отца и полководца радостными криками, с благодарностью принимал все, что давал ему великий эмир Тимур Гурган. А за государем ехали его слуги и разбрасывали, как зерна пшеницы, мелкие серебряные и медные монеты, и народ жадно собирал их, и эти зерна прорастали чудесным урожаем – поклонением, обожанием, легендами и обожествлением! Чем больше монет, тем чудеснее урожай, а уж дома, в родном Самарканде, Тимур не скупился.

2

Мир Тимура еще раз пошатнулся, как это всегда бывает, когда теряешь самых близких людей. Вслед за любимым старшим сыном Джахангиром, который должен был унаследовать его трон, умерла красавица-дочь Тимура – Тагай-шах, которую все домашние ласково называли Ака Беги. Она была дочерью рано ушедшей из жизни первой жены Тимура – Турмуш-аги. Тимур всегда чувствовал ответственность за раннюю смерть первой жены, которую взял в жены еще девочкой, ей досталось так мало любви от мужа и так много отчаяния. Но сколько любви и заботы он отдал первой дочери – Ака Беги! И вот ее не стало. Как написал хронист: «Та прекрасноликая, подобной которой в то время не было, которую государь очень любил». Она была женой его вельможи Мухаммад-бека. «В цветнике ее царства появилась порча, обнаружилась ее болезнь, – продолжал хронист. – Сколько бы ни старались лекари, пользы это не принесло, и отдала душу».

Тимур был безутешен. От всех мирских дел умыл руки, ни о чем не мог думать, приказал раздать бедным и нищим много еды и одежды. Тысячи людей во дворце и его округе посыпали голову пеплом, переживая утрату. Единственное, что утешало отца, это то, что от дочери у него остался малолетний внук – Султан Хусейн.

Покойницу облачили в черный траурный саван, и процессия из Самарканда двинулась в Кеш. С Тимуром ехал неутешный муж-вдовец и его, Тимура, внук. Заплаканный мальчуган.

Караван шел и ночью. Сотни верблюдов и лошадей тянулись в сторону родного города. Долгой была дорога! Селения бедноты тут и там вставали по пути. Черные сады и лимонные пески под луной, с ультрамариновыми тенями. Опасными, грозными! В таких тенях он лежал, когда ждал в засаде с другом и соратником эмиром Хусейном чужие караваны! Тимур, сидя в седле, то и дело мрачно поднимал голову и смотрел на желтый диск в небесах, с одного края съеденный ночью. Что от него хотел Бог? Все ли он, Тимур, раб его, понимал? Все ли услышал? Зачем Аллах отнимал у него самое дорогое?

В утренней дымке он увидел вдалеке над песками белый город Кеш, который рос ввысь минаретами и дворцами буквально на глазах. И как же иначе, он полнился послушными строителями со многих уголков Азии!

– Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему мы возвращаемся, – мрачно проговорил Тимур вечером в Шахризабе, у каменного саркофага, когда остался наедине со старшей сестрой Кутлук Туркан-агой, которая по большей части жила в родном Кеше. – Но как мне смириться с этим? Кто объяснит мне это?

Принцессу только что похоронили в родовой усыпальнице. Только что сотни плакальщиц пролили потоки слез. И всюду муллы читали священные тексты по спасению души Ака Беги. Сестра Тимура, закутанная в черное покрывало, плакала о любимой племяннице, к воспитанию которой тоже приложила немало усилий.