Ореховый хлеб

Епископ сидел привязанный к повозке, в высокой сверкающей золотом митре. Монте разглядывал его, подсвечивая факелом. Потом молча развязал веревки и повел его к себе в палатку. Катрина поднялась и, увидев перед собой епископа, опустилась на колени. Монте зажег факелом несколько свечей и повернулся к епископу.

— Отпусти ей все прошлые и будущие грехи и сделай так, чтобы она была счастлива, — приказал Монте.

Епископ щурился от света и молчал.

— Отпусти ей грехи и сделай ее счастливой, — повторил Монте.

Епископ поднял два пальца.

— Во имя отца и сына…

Катрина сонливо и с удивлением смотрела, как Монте уводит епископа так же внезапно, как и привел.

Над городом висели тучи дыма и пыли. Монте с епископом стояли на холме.

— Содом и Гоморра, — пробормотал епископ.

— Немцы до утра должны сровнять с землей свой город, тогда я отпущу их.

— Тебе все равно не одолеть церковь и Орден, — превозмогая страх, произнес епископ, — ибо они оба стоят на скале, которой имя Иисус Христос. Монте, вся христианская Европа поднялась против тебя, и наместник бога на земле, папа Александр, объявляет один крестовый поход за другим… Бог…

— Бог, бог, — грубо оборвал его Монте. — Богов сотни, и все они грызутся между собой — что им до нас! Пойдемте, ваше преосвященство… Возьмите вот этот камень!

— Ты сейчас убьешь меня? — дрожащим голосом спросил епископ, едва осилив поднять огромный камень.

— Нет, вас должны были бы сжечь на костре.

Они спустились к реке и долго молча шли вдоль берега. Епископ, пыхтя, едва поспевал за Монте.

— Я предоставляю вам выбор, ваше преосвященство, — сказал, остановившись, Монте, — если вы захотите, то станете святым, естественно, после того, как вас принесут в жертву богам… Или я отпущу вас сейчас же. Итак, выбирайте, ваше преосвященство.

— Ты дьявол, Монте, — епископ, обороняясь, поднял руки, но тут же опустил их беспомощно, глухо пробормотав: — Я еще не так стар…

— Вы свободны, ваше преосвященство. Вы переправитесь через реку, вас будет ожидать мой человек с двумя лошадьми, он поможет вам добраться до Айстмаре. Туда часто приплывают купцы с железом и оружием. И только одно небольшое условие, ваше преосвященство. Я не знаю, где мой сын, — может быть, он в Германии, а может быть, уже здесь… Разыщите его и вырвите из лап Ордена, покуда не окончится война… Клянитесь вашим господом богом!

Епископ швырнул камень в реку и кивнул головой. Потом он быстро стал раздеваться, поглядывая на Монте.

— А если ты проиграешь, Монте? — спросил он, войдя по колени в воду.

Монте спихнул ногой в реку облачение епископа и его сверкающую золотом митру.

На другом берегу фыркнула лошадь, и навстречу епископу выехал всадник, держа за поводья свободную лошадь.

— Остерегайтесь литовцев, ваше преосвященство… Князь Трениота здесь где-то неподалеку.

— Ты все же дьявол, Монте! — уже с того берега крикнул епископ. — Но да будет господь бог милосерден к тебе, если ты вернешься в лоно святой церкви…

Монте с девятью прусскими вождями стоял на холме напротив стен Кенигсберга. Они чувствовали себя детьми против этой крепости, которую никогда не смогут одолеть. И они молчали, погрузившись каждый в свои сокровенные мысли.

— Сегодня мы попытаемся штурмовать Кенигсберг, — сказал Монте. — Если нам удастся отбросить крестоносцев с одного вала — за ним будет еще один и еще девять каменных бастионов. Что вы все об этом думаете?

— Надо атаковать, Монте, — ответили ему вожди. — Боги до сих пор были к нам милостивы.

— Нет, — мотнул головой Монте, — да и сами боги поломали бы себе зубы об эти бастионы. Мне жаль наших воинов. Пускай голод заставит крестоносцев сдаться. Сегодня мы начнем строить мост через Преголю и заградим путь вражеским судам. И мы будем стоять до тех пор, пока они не подохнут от голода или не сдадутся.

Монте подстегнул коня, и вожди последовали за ним.

В полдень, когда пруссы, раздевшись, купали коней в Преголи, со скрипом опустились подъемные мосты и из Кенигсбергской крепости посыпалась крестоносцы. Они рвались в прусский лагерь с двух сторон: одни из разрушенного города, другие по берегу реки Преголя.

— По коням! — скомандовал Монте.

Пруссы отступали, стараясь заманить крестоносцев подальше от моста через Преголю и от своего обоза. Потом они внезапно повернули коней и, обойдя немцев, зашли им в тыл и бросились в открытые ворота крепости.

Подъемные мосты вовремя поднялись вверх, и в пруссов полетели стрелы и град камней.

— Ни один крестовый паук не должен вернуться в крепость! — крикнул Монте, и пруссы, подхлестнув лошадей, стремглав помчались на не успевших еще перестроиться крестоносцев. Они лавиной набросились на них — падали лошади, сбрасывая с себя всадников. Коня Монте пронзила стрела, Монте свалился наземь и с быстротой рыси вскочил на ближайшего коня, из-за спины перерезав крестоносцу горло.

— Немец, отправляйся в ад!

Крестоносцы отступали через разрушенный город, и лишь немногие из них успели юркнуть в крепость, ибо перед другими никто не опустил мост, боясь, как бы вместе со своими не ворвались пруссы.