Ореховый лес

– Мне не приходится никем управлять, и менее всего – персонажами. Когда я выпускаю их в мир, это все равно что завести часы. Они действуют сами собой, автономный двигатель. – Она сухо взглянула на меня. – Ну, практически всегда. Чем я занимаюсь – это слежу, чтобы нити историй не путались, королевства оставались отделенными друг от друга, у каждого сюжета было достаточно места для развития. Но ты, – он направила на меня палец, как пистолет, и я на миг задумалась, есть ли в Сопределье пистолеты, – механизм, который дал сбой. С моей стороны слишком наивно надеяться, что ты вернулась завершить свою историю?

Это же она, о которой говорила Алтея, вдруг догадалась я. Та, кто не позволяла Алтее умереть и горько сожалела, отпустив ее однажды. Дважды одну и ту же ошибку она совершить не могла.

– А я могу? В смысле, могу завершить историю? Если это все, что вам нужно, чтобы потом меня отпустить, – я это сделаю.

Я сама не знала, что именно обещаю, что это может значить, но ее слова подразумевали некое конечное действие. Как будто я могла заключить сделку.

Пряха смерила меня взглядом – оценивающим и деловым, словно я была отрезом ткани или кофейной чашкой. Это выражение промелькнуло на долю секунды – и снова сменилось мягкой приязнью.

Нельзя ей доверять. Хотя это и так было ясно.

– Когда ты завершаешь историю, – терпеливо объяснила Пряха, – она начинается с начала. Пока я не перестану ее рассказывать. А пока истории рассказываются, они создают энергию, которая движет этим миром. Они держат звезды на небосводе. Они заставляют траву расти.

– Вы сами – тоже персонаж? Или бывший персонаж?

– Я не отсюда. Впрочем, и не оттуда, – добавила она раньше, чем я успела спросить.

Значит, она из какого-то третьего места. Эта мысль краешком задела мой разум. Мне преставилась вселенная, полная миров, плавающих в неизмеримо громадном пространстве – как чечевичные зерна, рассыпанные по золе. Это зрелище дышало таким одиночеством, что сердце мое сжалось от боли.

– Вы собираетесь отпустить меня домой? – прошептала я.

– Ох, Алиса, – сожаление в ее голосе казалось реальным. – Взгляни на себя. Взгляни на свои руки. Скоро это доберется и до твоего мозга, знаешь ли. И до твоего сердца. Твоего возвращения очень долго ждали – король, королева и прочие. А стазис, говорят, куда хуже, чем жизнь в сюжете. – Она рассмеялась, как будто забавно пошутила.

– Вы сказали, что истории работают, пока вы их рассказываете, – отчаянно заговорила я. – Значит, наверное, вы могли бы принять решение? Просто перестать рассказывать мою – и отпустить меня?

– Что из виденного тобой в Сопределье навело тебя на мысль, что я добра? – она отпила половину своего пива длинным глотком и наклонилась вперед. – Однажды я оказала милость одной женщине, тоже в своем роде Пряхе – я питаю слабость к своим коллегам – и посмотри, куда это меня привело. Правила существуют не просто так. Но. Но! – она подняла указательный палец. – Закончить свою историю навсегда ты не можешь, но можешь ее изменить. Технически говоря, можешь. Тебе по силам выбрать другое окончание и расшатать сказку изнутри. Если ты не замкнешь круг, не дашь истории правильный конец, она может отпустить тебя. В теории.

– Я могу это сделать, – быстро сказала я. – Я это сделаю. Если у меня получится, я отправлюсь домой?

Она подперла подбородок ладонью, созерцая меня с живым интересом, как подопытную сложного эксперимента.

– Это очень большое если. Но да, возможно, ты отправишься домой. Если выберешь именно такой новый конец.

– Как это сделать? Когда мне начать?

– А когда начинаются все сказки? Давным-давно на белом свете. Вот оттуда и… начинай.

Еще одна мысль испугала меня: Финч ведь так и не успел рассказать мне мою историю до конца.

– А что, если я не знаю, какой там конец? В смысле, у сказки «Трижды-Алиса»?

– Возможно, это повышает твои шансы на успех. Еще более вероятно, что правильный конец сам тебя найдет. И тогда ты просто начнешь сначала. Но даже если у тебя все получится, и ты оставишь этот мир позади, помни – время в нем работает иначе, чем ты думаешь. Нет никаких гарантий, что ты узнаешь мир, в который так стремишься вернуться.

Я содрогнулась при мысли о мире летающих машин и роботов-политиков, мире, в котором Элла давно умерла, а сама я стала реликтом из прошлого, известного только по книгам.

– Но ведь есть шанс, что мне удастся вернуться в свое время? – жалобно спросила я. – Хотя бы маленький?

Пряха взглянула на меня, будто уже зная окончание моей истории – причем разные ее варианты, – но при этом ей явно любопытно было посмотреть, как все будет разворачиваться. Она одним длинным глотком допила свой напиток и встала.

– Идем со мной.

27

Я пошла за ней, оставив перчатки на барной стойке. И не разглядывая себя, я знала, что лед распространяется все дальше, чувствуя холодное покалывание на шее.

Пряха вывела меня через заднюю дверь. Я думала, что за ней окажется служебное помещение, как было в «Соленой собаке», – вешалки, коробки, заваленный вещами стол.