Орел, Кецаль и крест

Следует также обратить внимание, что мифологический цикл о близнецах в сущности явственно делится на две части: 1) рождение Хун-Ахпу и Шбаланке и их борьба с повелителями Шибальбы; 2) борьба братьев с Вукуб-Какишем и его сыновьями. Эти два раздела безусловно были некогда совершенно самостоятельными мифами, объединенными лишь общими именами действующих в них героев. Так, в мифе о Вукуб-Какише совершенно не упоминаются ни родители близнецов, ни старая Шмукане; братья получают повеления непосредственно из уст Хуракана, Чипи-Какулха и Раша-Какулха (часть I, глава 5, 9). В 5-й главе они прямо называются богами. Не случайно поэтому борьба с Вукуб-Какишем предшествует в «Пополь-Вух» рассказу об их рождении. Так как и Вукуб-Какиш, и его сыновья являются божествами, то в этом мифе перед нами сказание о братьях-богоборцах.

Допустима, теоретически конечно, и другая возможность: рассказ о Хун-Ахпу и Шбаланке входил в древнейшую (иероглифическую) версию «Пополь-Вух», но составитель последней редакции не знал его точного места. Этому предположению противоречит, однако, та строгая внутренняя связь всех повествовательных элементов между собой, которую мы наблюдаем в остальных частях произведения. Можно заметить, что во всех других случаях составитель точно помнил последовательность отдельных частей. Кроме того, поэтическая образность части, повествующей о близнецах, имеет несколько иной характер, чем другие. Думается, что в таком «внедрении» рассказа о подвигах божественных братьев в ткань повествования сказались те же специфические черты, присущие вообще древнему эпосу, которые в памятниках античной литературы именуются исследователями «законом хронологической несовместимости».

Сложным является вопрос о поэтике «Пополь-Вух». Значительную роль в ней играют особенности литературного языка киче, соблюдаемые и до сих пор. Если индейца киче попросить дать перевод на его родной язык какого-либо испанского слова, он обязательно ответит двумя синонимами. Эти парные сочетания очень характерны для литературы на языке киче и не случайно в анонимном «Францисканском словаре» почти все испанские термины переданы в киче двумя словами. Это же явление широко представлено и в тексте «Пополь-Вух». Второй отличительной чертой поэтики «Книги народа» являются так называемые ключевые слова, несущие основную семантическую нагрузку строки. Следующая фраза строится или параллельно, или по принципу оппозиции к предшествующей, т. е. ключевое слово либо повторяется, либо дается традиционная семантическая противоположность ему, типа «солнце — луна», «день — ночь», «олень — птица», «черный — белый» и т. п. Одним из наиболее широко применяемых в «Пополь-Вух» средств художественной выразительности являются всевозможные аллитерации, в частности, подбор нескольких аллитерирующих глаголов или существительных, поставленных в ряд, друг за другом. Частицы, которыми так богат язык киче, придают таким аллитерирующим рядам необычайную тонкость нюансировки, пропадающую при переводе^{58}.Не менее распространен в тексте исследуемого памятника и параллелизм членов — явление, очень свойственное и древневосточным литературам. Охотнее всего автор применяет этот прием в конце периода (см., например, часть I, глава 2, часть XIV, глава 11 и др.). Нередко встречаются и хиастически построенные параллелизмы. Характерны для эпических произведений и так называемые типические места, т. е. постоянно повторяемые при определенном описании фразы и отдельные выражения. Следует, впрочем, отметить, что по сравнению, например, с древнегреческим эпосом количество этих повторений кажется ничтожным. Известно, что при устном исполнении такие повторения служат моментами отдыха и ослабления внимания и памяти для слушателей. С нашей точки зрения, сравнительно малое число типических мест в эпосе киче говорит также в пользу предположения о письменном характере архетипа.

Автор охотно прибегает к игре слов, широко используя для этого омонимы, которыми так богат язык киче; см., например, описание Дома мрака в Шибальбе (часть II, глава 2) или сцены, связанные с игрой в мяч (часть II, глава 2), где постоянно обыгрываются слова: «бросать жребий (белой костью)», «смеяться», «играть в мяч», «белый». Ряд мест, в особенности содержащих описания религиозных действий или человеческих жертвоприношений, выдержан в нарочито туманном стиле; автор часто ограничивается лишь многозначительными намеками. Причины этого понятны: составитель не хотел раскрывать священных, по его представлениям, вещей, к тому же и просто опасных, учитывая преследования со стороны католических миссионеров.