Орел над Дунаем (СИ)

Раздается грохот, и над провалом в крыше взлетает сноп пламени. Мастер почти не замечает этого. Это просто эхо. А на самом деле упало сердце при словах Ирко.

— Но ты…

— Мне нужен был маршал, — снова перебивает Ирко. — Я схватил бы только его. Но ты променял меня на напыщенного болвана, которого я похитил с помощью двух щелчков пальцев и который держал в камердинерах вора.

Наконец Мастер понимает, что произошло. Он поднимает руку, протягивает ее в сторону Ирко. Почти касается шрама на его лбу.

— Пуговица, — бормочет он.

Ирко кивает.

— Позолота. А настоящие пуговицы из золота камердинер маршала давным-давно продал, чтобы купить новую упряжку вороных для своего экипажа.

“Я его не убил”, — думает Мастер. — “Я его не убил”.

Но в сарае стоит гроб для одного из подмастерьев, и на пустоши теснятся заснеженные холмики могил.

— Так это была твоя месть?

Мастер сам поражается тому, как ровно, почти устало звучат эти слова.

— Это был твой выбор, — поправляет Ирко. — Я предложил тебе безбедную долгую, если не вечную жизнь, а ты согласился заплатить названную цену. Я знал, что ты согласишься. Что могли значить для тебя жизни этих юнцов после того, как ты выстрелил в меня?

Запах гари висит в морозном воздухе. Потрескивает пламя. Хрустит снег. Это шаги. Мастер оглядывается и видит, что подмастерья подошли ближе. Они совсем рядом и слышат каждое слово. И тогда Ирко улыбается.

Крестьяне в грязной холщовой одежде теснятся в очереди к столу, поставленному под грушевым деревом. У каждого нашлись бы штаны и рубаха почище, да не отпускает нелепая надежда: вдруг над голодранцами смилостивятся, не возьмут слишком большую плату. И они топчутся в своих стертых лаптях, заискивающе заглядывая в глаза сборщикам налогов. Какое там! Людям султана нет дела до их горестей. Да и немудрено: не донесут хоть монетку — лишатся руки. А то и головы.

Седой венгр в душегрейке из овечьей шерсти плетется к столу, держа в руках заветный мешочек. Ирко стоит у изгороди и следит за ним. У старика жена захворала, а старший сын повредил ногу, работает с трудом.

Ирко отрывается от изгороди, подходит к венгру, кладет руку ему на плечо.

— Погоди-ка, старик, — говорит он. — Ни к чему тебе стоять на жаре. Давай я отдам твой мешок.

Старик мнется. Он впервые видит Ирко. А можно ли ему доверять? Ирко усмехается.

— Давай так, старик. Ты свой мешок оставишь при себе. Только имя свое назови, а я за тебя отдам вот это.

И он достает из-за пазухи свой мешочек, один к одному как тот, который держит в руках старик.

— Как назваться?

— Ференц, — отвечает старик, но тут же спохватывается. — Зачем тебе, господин? Зачем тебе мое имя?

— Мне — незачем, — смеется Ирко. — Это вот им.

И он кивает на сборщиков налогов.

— Спрячь-ка свой мешок под душегрейку, Ференц. Может статься, он тебе сегодня и не понадобится.

Ирко встает в очередь и вскоре протягивает свой мешочек пышноусому человеку в ярком кафтане. Тот развязывает тесемки, пересчитывает монеты и, наконец, кивает с довольным видом.

— Имя? — спрашивает он, придвигая к себе наполовину исписанную тетрадь.

— Ференц, — отвечает Ирко и кивком указывает на старика, растерянно топчущегося в сторонке. — Это за моего дядю, ему хворь не позволяет долго стоять на солнцепеке.

Пышноусый равнодушно пожимает плечами. Какое ему дело до хвори какого-то крестьянина? Деньги принес — и иди себе на все четыре стороны.

Ирко отходит в сторону, и его место занимает плешивый здоровяк с лоснящимся от пота лицом. Ирко возвращается к Ференцу.

— Ступай домой, — говорит он, наклоняясь к нему. — Да смотри, чтобы мешка твоего никто не видел!

— Господин! — бормочет Ференц и пытается всунуть свой мешочек Ирко в руки. — Вот… Возьмите. Вы же заплатили…

— Купи лучше чего посытнее твоей жене, — отвечает Ирко и засовывает мешочек обратно старику за пазуху. — Ну, ступай же!

Старик пятится, неуклюже кланяясь, и что-то невнятно бормочет. А потом разворачивается и спешит вдоль изгороди к своему дому. Ирко оборачивается. Под грушевым деревом один из помощников пышноусого вытряхивает содержимое мешочков в сундук с золотыми ручками.

Вот и отлично. Мешочки и так похожи один на другой, а теперь и подавно никто не разберет, содержимое какого из них после полуночи превратится в козьи горошки.

Ирко, насвистывая, идет по холму. Птицы щебечут в небе, им подпевают кузнечики в траве, и даже не разберешь, кто из них громче. День стоит солнечный, и Ирко легко и весело на душе.

Впереди еще одна деревня, и Ирко заранее улыбается, представляя, как опять обдурит сборщиков налогов.

Его друг выбрал военный путь. Он теперь мушкетер, учится маршировать, заряжать оружие, лихо крутиться на каблуке по команде. Ирко это все не по душе. Он шутник, любит хорошие розыгрыши. Кто сказал, что война не время для забав? Каждый находит свой способ разбираться с противником.