Оренбургское казачье войско в борьбе с большевиками. 1917—1920

Существовавшие в Сибири политические партии и течения разных толков после падения Директории резко поделились на два лагеря: правый лагерь стоял за диктатуру и упрекал Сибирское правительство в отсутствии твердого курса; левый, наоборот, считал, что правительство должно опираться на народные массы, и ратовал за создание законодательного органа. Многие демократические круги, не придерживавшиеся строго партийных программ, находили, что после 13 ноября 1918 года Сибирское правительство вступило на путь реакции, и к власти Верховного правителя относились с недоверием. Путем печати, лекций, разговоров эти круги, а также некоторые политические партии – особенно социалисты-революционеры – вносили в общество и в народные массы разлад, чувство неуверенности и неудовлетворенности, что в скором времени не преминуло отразиться в тылу и на фронте самым отрицательным образом. Разобраться во всех политических течениях, найти правду людям, не искушенным в политике, было очень трудно, а подчас и совсем невозможно.

Интеллигенция на Волге, на Урале и Сибири, как местная, так и пришлая, сбитая со своих позиций волной революции, которую она чаяла видеть совсем иною, оставалась во все время борьбы распыленной и бездейственной, хотя много ее ушло в ряды армии и самоотверженно работало на разных поприщах в тылу. Торгово-промышленный класс после большевистского переворота действенной силы не представлял. На денежные жертвы шел неохотно; считал себя наиболее пострадавшим от реквизиций и экспроприаций. В то время, когда одна часть торгово-промышленников предоставила себя и свои предприятия в распоряжение власти и с пользою работала на оборону страны, другая часть пустилась в самую злостную спекуляцию, стараясь использовать тяжелое положение армии и населения в целях наживы.

Рабочие насквозь были пропитаны социалистическими идеями, причем значительная часть их тяготела к большевикам и левым социалистам-революционерам. Во всех случаях жизни они выставляли на первый план свои узкоклассовые и партийные интересы, совершенно не считаясь с общим положением. В приходе к власти Верховного правителя большинство рабочих усмотрело возвращение к старому режиму, что было отмечено с их стороны забастовками и восстаниями. На поддержку рабочих – за небольшими исключениями – ни тылу, ни фронту рассчитывать было нельзя.

Крестьянство Сибири, Урала, Поволжья и Оренбургского края – в массе очень зажиточное – тогда еще не испытало всех ужасов большевистского режима и в наиболее глухих местах смотрело на большевиков как на благодетелей, которые дадут еще больше и земли, и воли, и прочих благ. Крестьянам не нравились ни мобилизации, ни реквизиции, производимые Сибирским правительством и казаками. Появление в деревне агентов новой власти, часто со старыми приемами, пришлось не по вкусу крестьянским массам. Сибирская деревня, распропагандированная и сбитая с толку заезжими агитаторами и возвратившимися с фронта солдатами, еще не перебродила и не успокоилась. В вооруженной борьбе белых с красными крестьянство старалось «держать нейтралитет» или – в большинстве случаев – становилось на сторону большевиков, даже если и не сочувствовало им. Здесь сказывалась вековая неприязнь к «барину» и «начальству».

Колеблющаяся и неустойчивая политика наших союзников – французов и англичан – вносила во все круги общества и правительства нервность и неуверенность. По инерции все рассчитывали на действительную и широкую помощь, до присылки союзных войск включительно; но когда эти надежды не оправдались, у всех явилось естественное чувство разочарования и недовольства – особенно на фронте, – несмотря на доставку значительного количества оружия и обмундирования.

Неожиданный уход с фронта чехословацких войск, после того как власть перешла в руки адмирала Колчака, без немедленной замены их свежими резервами, не мог не отразиться крайне неблагоприятно на ведении боевых операций и вызвал, как в русских, так и в чехословаках, нежелательные чувства взаимного охлаждения и даже неприязни.

Формирование целых частей из пленных красноармейцев, без достаточной фильтровки, давало печальные результаты: красноармейская масса не хотела воевать ни на той ни на другой стороне и при первом удобном случае разбегалась или переходила на сторону большевиков, что крайне вредно отражалось на боевых операциях и понижало настроение войск.

Одной из существенных причин, повлекших за собой развал Восточного фронта, надо считать ту бешеную агитацию, которую большевики с самого начала развили среди населения и армии и которая с противоположной стороны встречала весьма слабое и неумелое противодействие. Затем справедливость требует сказать, что при неудачах большевистские верхи не терялись и проявляли кипучую энергию, как в области морального воздействия на массы, так и в деле собирания материальных сил, а также и умелого их использования. Действуя по внутренним операционным линиям, красное командование перебросило на Восточный фронт большие силы и в конце второго года войны одержало здесь решительную победу.