Орган времени

Правда, вряд ли я чувствовал себя ангелом. Но, пожалуй, что-то такое было. Впрочем, я не задумывался об этом – просто делал что делал и тешил себя мыслью, что занимаюсь этим вовсе не из каких-то высоких альтруистических побуждений, а просто… просто ставлю научный эксперимент, проверяю теорию Сергея Степановича о ветвях времени. А представлять себя ангелом мне казалось как-то смешно и даже, наверно, глупо. Ну какой я ангел? Нет, скорее, хулиган наоборот. Хулиган времени. Да! Пожалуй, это мне нравилось больше. А то, что я все же действительно творил добро… Наверно, если и делать что-то, так лучше хорошее, чем плохое.

Хотя какая разница? В любом случае, это все равно не имело никакого смысла – ни одно изменение не сохранялось. Когда я делал что-то не так или друзья с моей подсказки поступали иначе, в будущем этого не оставалось, все было абсолютно как и прежде, до моего вмешательства в ход времени, то есть в настоящем было так, словно я и не вмешивался вовсе.

Совершив десяток-другой изменений и потом проверив их последствия, перемещаясь в несколько более позднее время, я абсолютно убедился в этом. Изменения не сохранялись, зло оставалось, ничуть не уменьшаясь, и ангел в виде меня был просто симулянтом, имитирующим действия, совершая, но не совершая их.

Хотя, пожалуй, все-таки можно было найти оправдание моим действиям. Где-то там, в других ветвях времени, мои дела все-таки оставались. И люди, которым я помог, да и я сам, жили там немного лучше, обойдя, по меньшей мере, хоть одну неприятность в своей жизни. Я тешил себя сознанием того, что все же мои старания не проходят впустую.

Впрочем, какая мне, в сущности, разница, как они живут там? И какое мне дело до них? У меня хватало своих забот. Будущее манило меня. Я хотел побывать там.

* * *

Сергей Степанович позвонил как-то вечером. Было довольно поздно, Леночка уже собиралась идти спать. Я ушел с телефоном на кухню.

– Знаете, – сказал Сергей Степанович, – кажется, я понял причину вашей усталости во времени.

– Да?

– Я думаю, все довольно просто, – он говорил тихо и, похоже, закрывался рукой, чтобы говорить прямо в трубку. – Судя по тому, сколько проходит времени и вообще по вашим ощущениям, насколько точно вы их описали, это похоже на обыкновенную потребность в сне.

– Что? – удивился я. – То есть я там просто хочу спать?

– Да. Но, наверно, это не все – возможно, к этому добавляется что-то еще, хотя в основном это очень похоже. Вы ведь не можете спать во времени – оказываетесь внутри снов, но не спящим.

– Хм, – я думал, вспоминал свои ощущения. – Но если это так, то проходит слишком мало времени. Помнится, тогда я был в прошлом всего девять часов – по-моему, этого все же мало, чтобы смертельно захотеть спать.

– Да, но вы же не спали и до этого. Я имею в виду, что в настоящем не сразу после сна вы отправились в прошлое. Потом, перед этим вы совершали другие перемещения и находились какое-то время и там. Если сложить все, то получится больше, чем девять часов. И еще: тогда ведь вы перемещались довольно много – возможно, каждое перемещение отнимает у вас какие-то силы и чем больше перемещений, тем быстрее вы начинаете хотеть спать.

– Вы думаете?

– Это достаточно простое объяснение, и все события хорошо вписываются в это. Не зря же вы почти сразу уснули тогда, вернувшись с этой вашей усталостью от времени.

– Может быть, – задумчиво проговорил я. – Действительно, это похоже. Я ведь и правда довольно долго не спал тогда. Может, именно потому меня и тянуло в настоящее, что только там, вернее здесь, я и могу уснуть.

Сергей Степанович молчал.

– Слушайте, – сказал я ему, – но ведь тогда получается, что я не смогу находиться во времени больше какого-то определенного срока, пока мне не нужно будет спать. Сколько? Часов шестнадцать-двадцать? Сутки?

– Не думаю, что столько. Судя по всему – меньше. На перемещение уходит сколько-то сил, и, находясь там, вы их тоже тратите больше – количество бодрствования, если так можно сказать, расходуется быстрее. В общем, мне кажется, что часов десять-двенадцать. Может, и больше, но после должна начинаться эта усталость от времени, и тогда уже вам судить, сколько вы способны продержаться.

– Десять-двенадцать? – удрученно проговорил я. – Это немного. Хотя… Обычно я нахожусь в прошлом даже меньше – просто незачем оставаться дольше. Самое большее, не считая того случая с курткой, сколько я был там, по-моему, – это часа четыре, и то задержался лишь затем, чтобы кино посмотреть. Старый фильм, я его давно не видел. Случайно совершенно попал. Хотел уже уходить в настоящее и вдруг понял, что сейчас пойду в кино, смотреть…

– Значит, больше у вас не было такого, что вы уставали от времени? – перебил меня Сергей Степанович. Похоже, он отвлекся от разговора какими-то домашними делами, пока я рассказывал про перемещение, и только сейчас снова взял трубку.

– Нет, – ответил я, ничуть не обидевшись.