Орган времени

– Да, победил, только никто не знает и не может узнать об этом. Мнимая победа, – он улыбался так, как будто танцевал на собственных костях. Впрочем, возможно, это было недалеко от истины. – Что толку пробовать? У меня нет никаких аргументов в свою пользу, и единственно возможный – это работающее устройство, остальное все только предположения, только догадки. Да, оно работает, но я даже сам не могу увидеть его работу – как я могу кого-то убедить в этом?

– Но меня же вы убедили.

– Вы сами себя убедили, – сказал он.

– Что? – не понял я.

– Вы сами себя убедили, – повторил Сергей Степанович.

– Уж не хотите ли сказать, что вовсе не были так уверены в работоспособности устройства и в безопасности операции в той мере, как говорили мне?

– Ну, в безопасности может быть, а вот в работоспособности…

– Та-ак, – протянул я, чувствуя, что мне хочется запустить в него чем-нибудь потяжелее.

– Сейчас уже, конечно, можно сказать, – продолжал он, – у меня было два предположения: устройство могло начать работать, а могло так и остаться в вас просто куском металла. В принципе, вероятность того и другого была равна – довольно слабо для официального обращения, но нам хватило, как вы знаете.

– А что вы мне тогда говорили? Что все продумали, все проверили… Надо же! А я поверил.

– Это была игра на удачу. Мы поверили в удачу – я, пожалуй, более осознанно – и победили. Остается только радоваться этому – разве нет?

– Да, – сказал я, – игра. Мы бросили кости. Только так получилось, что мои. И еще смешнее то, что я не знал об этом.

– Конечно, – сказал он. – А как вы думали? Вы же образованный человек – должны понимать, что сейчас давно уже прошло время гениев-одиночек. Что среди институтов, лабораторий, научных объединений бессмысленно пытаться сделать что-то самому – они больше, у них лучшие ученые, любое самое новое оборудование, любая информация – огромные возможности. А что может один человек? Практически без ничего. Неужели вы не понимаете этого? Как может быть серьезной работа какого-то кустаря-одиночки? Да кто он такой? Шарлатан – да и только. Тем более замахивается на такую глобальную проблему, как перемещение во времени. Этого же вообще никто не может. Ни один институт, ни один университет в мире! А он вот заявляет, что все сделал… Да это смешно! Разве можно всерьез говорить об этом?

– Но вы же сделали, – осторожно проговорил я, непонимающе глядя на Сергея Степановича.

– Правда? – размеры его сарказма не имели предела. – Да что вы говорите? И можно посмотреть на то, что я сделал? Пощупать, потрогать? Увидеть хотя бы одним глазком? Или вы просто так сказали, что я это сделал? А? Так сделал я или не сделал? Если да, то покажите. Или сейчас услышите рассказ о налаживании серийного выпуска вечных двигателей.

Я молча смотрел на него, ожидая, что он скажет дальше.

– Вот так, – устало произнес Сергей Степанович, сменив выражение лица на печальную веселость. – Примерно такие слова я услышу в ответ, когда попытаюсь представить свою теорию какому-нибудь более или менее авторитетному человеку. Вы бы как ответили на это?

Я все смотрел на него, но уже по-другому, начиная понимать, что происходит в его душе и как ему нелегко.

– Так, понятно, – серьезно сказал я. – Что ж, я знаю, как ответить. Но для этого вам нужно сейчас позвонить домой и сказать, что сегодня вы останетесь ночевать у меня.

– Зачем? – не понял он.

– Зачем? – повторил я. – Дело в том, что вам, то есть нам, обязательно нужно и просто необходимо совершенно срочно, безотлагательно, не медля ни секунды, непременно напиться. И чтоб до поросячего визга, абсолютно вдрызг. Вот тогда, я вам обещаю, вы сами будете знать, что ответить всем этим вашим авторитетным коллегам.

– Да? – с неподдельной серьезностью обдумывая это предложение, произнес он. – Вы так считаете?

– Я полностью уверен в этом, – без тени улыбки ответил я. – Это лучшее, что мы сейчас можем сделать. Кстати, и эксперимент проведем.

– Какой? – нахмурил брови Сергей Степанович.

Я все же не смог сдержать улыбку.

– Я еще не пробовал перемещаться в пьяном виде, – сказал я. – Во времени пьяным был, а вот перемещаться пьяным не пробовал. Стоит попробовать – как вы думаете?

Он смотрел на меня, и словно солнце всходило за моей спиной – выражение лица Сергея Степановича светлело и прояснялось. Потом, дойдя до настоящей улыбки, он, так ничего и не ответив, взял трубку телефона и стал набирать номер.

– Это я, – через некоторое время сказал он в трубку. – Я с работы звоню. Понимаешь, тут…

Я старался не слушать. Он говорил, судя по всему, с женой, отпрашивался, оправдывался, обещал что-то. Не слишком приятно было слышать это – я всегда считал Сергея Степановича вполне достойным человеком и не хотел воспринимать его оправдывающимся и чуть ли не умоляющим. Потом, видимо, когда разрешение было получено, он положил трубку, вздохнул и сидел какое-то время, молча и без движения глядя на телефон, словно наблюдая на нем растворяющийся образ жены. Когда образ растворился, Сергей Степанович поднял голову и повернулся ко мне.

– Так, – по-деловому произнес он. – Ну что, идем?